– Как он? – с едва уловимыми нотками страха спросила Даниэла.

– Пришел в сознание, – раздался за спиной мужской голос, и Даниэла, обернувшись, увидела медика, который вчера делал Джерардо промывание желудка. – Полчаса назад. Опасность миновала, но его желудок в плачевном состоянии. Пока будет питаться через капельницу, да и потом его ждет строжайшая диета.

– Понимаю… – кивнула Даниэла, с ужасом подумав о том, кто же будет следить за его диетой? Уж точно не он сам.

– Кстати, я попытался с ним поговорить, но он молчит и не отвечает на вопросы, возможно, из-за боли в гортани после интубации желудка. Вы его знаете, или следует обратиться в полицию? Нам нужны документы.

– Я его знаю. Его зовут Джерардо Бранди. Он муж моей пациентки, которая вчера умерла.

– А… – коротко ответил медик, но сколько понимания было в этом коротком звуке! – Тогда стоит сообщить его родственникам о случившемся. И добыть информацию о медицинском страховании. Вы уже связались с его семьей?

– Нет. Я вообще не уверена, что у него есть родственники…

– Вы же говорили, что у него маленькая дочь.

– Да. В утробе матери.

Врач непонимающе воззрился на Даниэлу. По глазам она видела, как его усталый после ночной смены мозг пытался зацепиться за какую-нибудь разумную идею в произнесенной фразе.

– Физически она жива, а мозг, увы, погиб в результате кровоизлияния, – пояснила Даниэла. – Мы решили попытаться сохранить ребенка. Сейчас идет двадцать пятая неделя беременности.

– Porcamiseria… – выругался врач.

– Послушайте, но как он оказался в больнице, вы не знаете? – спросила Даниэла.

– Как я понял, прохожий обнаружил его без сознания где-то на окраине города. У него не было ни документов, ни мобильника. Когда приехала скорая, пульс почти не прощупывался, – рассказывал он. – Объясните мне, это попытка самоубийства, или он на нервной почве перепутал лекарства или дозу? Ведь если отравление намеренное…

– Я думаю, на нервной почве что-то перепутал, – прервав его, убежденно произнесла Даниэла, сама не сильно в это веря.

– Однако нам нужен страховой полис, – подозрительно ее разглядывая, сказал медик. – Хотя, полагаю, теперь можно по фамилии узнать…

– Я поговорю с ним. И принесу его документы, они у меня, – заверила Даниэла. – Послушайте, могу я попросить вас об одолжении? – спросила она и, продолжила, получив утвердительный кивок: – В случае возникновения любых вопросов, свяжитесь, пожалуйста, со мной. Я оставлю вам личный номер телефона?

– Давайте, – ответил врач, доставая смартфон.

– Спасибо. А сейчас я загляну к нему и вернусь на работу. Можно?

– Вернуться на работу? Нужно! – весело улыбнулся медик.

Даниэла вошла в палату интенсивной терапии. Джерардо лежал, подсоединенный сразу к нескольким капельницам и приборам. Под носом пробегала кислородная трубка. Веки его были плотно сомкнуты, он казался спящим. Даниэла подошла ближе и коснулась его руки. Он медленно открыл потухшие глаза.

– Ты?! – зажегся его взгляд неподдельным изумлением. Но в следующий миг глаза вновь погасли. – Почему ты не позволишь мне спокойно умереть? – простонал Джерардо жалобно.

– Я тут ни при чем. Это доктор Фьоруччи тебя спас, – невозмутимо ответила Даниэла.

Джерардо тяжело вздохнул, и лицо его исказилось от боли.

– Ты спятил творить такое? – напустилась на него Даниэла.

– Тебя моя жизнь не касается, – хрипло процедил Джерардо сквозь зубы и поморщился.

– Очень даже касается! Вместо того, чтобы полностью посвятить себя заботе о твоей дочери, я должна отныне заботиться о тебе!

– Оставь меня в покое! – прошипел Джерардо гневно. – Какое тебе до меня дело?!

– Твоя дочь нуждается в отце, ясно?

– Может, она не выживет… – ответил он, за что удостоился негодующего взгляда. – А если и выживет, подумай, что я буду делать с ней один?! Я не смогу…