Кот присоединился ко мне, видно почуяв запах курицы. Я бросила ему солидный кусочек. Он в мгновение ока проглотил его, посмотрел на меня внимательно – не перепадет ли еще? И устроился на скамейке головой на подушке. А затем украдкой занял всё больше и больше пространства, пока не растянулся по всей мягкой поверхности, оттеснив меня на жесткий камень. Я бездумно чесала его за ухом, а Имельда Мэй пела о любви и разлуке. Я старалась не вслушиваться в текст, а просто позволила музыке отключить рациональное сознание и унести меня в волшебную высоту.

В саду пели какие-то птички. Пушистик мурчал. Я перестала чесать его, и он открыл один глаз, как бы удивляясь моему произволу, поэтому я продолжила. Было спокойно. Безмятежно.

А так ли было безмятежно под итальянским солнцем, когда семья Макинтайров собирались на ужин? Сидели ли они в саду, как я сейчас сижу? Бегал ли вокруг малыш Дилан? Были ли они счастливы вместе? О чем думала в последнее время Александра? Терзали ли ее смутные подозрения или она знала о нас с Брэдом наверняка? Допрашивала ли она Брэда после какой-нибудь нечаянно брошенной фразы, небрежного ответа на звонок? Видела ли она последнее сообщение, которое он отправил мне: «Вот где у меня сегодня ужин. Забежал к ним ненадолго. Люблю тебя. Скучаю. Б.»? Были ли у них семейные скандалы? Или же она просто верила ему, как верила Брэду я, даже не задумываясь о том, чтобы посмотреть его сообщения.

Почему я не догадалась? Это был вопрос, который я постоянно задавала себе. Почему я даже не задумалась над тем, что за те месяцы, которые мы были вместе, я ни разу не встречалась ни с кем из его родных или близких друзей? Почему я просто приняла этот факт, руководствуясь тем, что у нас отношения на расстоянии – хотя от Белфаста до Дублина можно доехать за пару часов?

Не считая пары раз, когда я приезжала в Белфаст (и мы не вылезали из дорогущего отеля, который он забронировал), это он приезжал в Дублин каждую вторую неделю в клинику, где подрабатывал. Это значило, что ему было несложно встречаться со мной, не опасаясь столкнуться с кем-нибудь из знакомых. Конечно, у него были приятели-коллеги в клинике, но я никогда не бывала у него и не встречала никого из них. Он знал старшего ординатора в моей клинике, но с Джеффом Маккарти я лишь пару раз обменялась короткими фразами в лифте, и уж наверняка не собиралась обсуждать с ним Брэда. Да, все-таки встречи в Дублине были беспроигрышным вариантом для любовника.

Я оказалась для него легкой добычей. Все еще несколько уязвимая после расставания с Шоном, но готовая снова наступить на те же грабли и влюбиться в находчивого парня. Таким он был. Я не западаю на плохих парней. Во всяком случае… Не на тех, про которых сразу понимаешь, что они сердцееды. Брэд был другим. Был самым замечательным из тех, с кем мне доводилось встречаться. У нас было полное понимание, когда ты чувствуешь то, что скажет человек еще до того, как он начал говорить. Мы были на одной волне. Хотели одного и того же от жизни.

Так, по крайней мере, думала я. Но всё оказалось по-другому, не так ли? Когда я считала, что он со мной и только мой, он мог думать о своей Александре. О своем чудесном сыне. Или о ребенке, которого они ждали. Я была так уверена в нем. Я так ошибалась…

Я резко встала с каменной скамьи, кот мяукнул в знак неодобрения. Он мягко спрыгнул с подушки и метнулся в густую траву за какой-то птичкой или мышкой, только хвост мелькнул.

Я собрала посуду и пошла в дом. На телефон пришло несколько сообщений от Клео, Сирши и Пилар, пара сообщений от сестры Гонн. Мне пока не хотелось их читать. Вместо этого я стала листать фотографий и промотала до последнего снимка. Брэд не хотел фотографироваться, поэтому в последний момент он отвернулся, и его лицо вышло смазанным.

– Надо повторить! – огорчилась я. – Эта брак.

– Я ненавижу фотографироваться, – сказал он. – И мне не нравится смотреть на свои фотки.