– Идите-ка вы вперед. А я спрошу у Джона, не согласится ли он навести марафет на «мерседес», пока тут крутится с ведром.

– Его зовут Джеймс! – раздраженно поправляет его Марабу.

– Да все равно… Я вас догоню!

– Вход там! – Марабу ведет меня за угол, на дорожку.

Мы подходим к дому. Вблизи особняк кажется каким-то заброшенным. Между камнями проросли осот и одуванчики. У меня почему-то портится настроение. И лужайки здесь неухоженные, пожелтевшие. В жухлой траве гуляет одинокий ибис – ищет насекомых. Вдали, за дырявой сеткой, я вижу старый теннисный корт с потрескавшимся бетонным покрытием. Обвисшая сетка напоминает пивной животик бывшего спортсмена. В воздухе витает колдовской запах брунфельсии, которую называют еще «вчера-сегодня-завтра». Ее лиловые и белые цветки повсюду… Ленивец что-то недовольно клекочет. Я знаю, ему тоже не по себе. Он, как и я, чувствует себя заброшенным.

Из чистой вредности я пристаю к Марабу:

– И все-таки, чем конкретно вы занимаетесь? Что именно поставляете? Ценные кадры для крупных компаний? Антиквариат? Ведете переговоры по освобождению заложников?

– Все, что хотите… наша деятельность немного похожа на вашу, мисс Декабрь. – Аист издает гортанный клекот, отчего бородка на шее раскачивается.

– Ну хорошо… Назовите три ваших последних дела!

– Мы придерживаемся в своей работе принципа неразглашения и действуем крайне тактично… Надеюсь и вы тоже!

– Если хорошо платят – почему бы и нет, – соглашаюсь я. – Но может, хотя бы намекнете?

– Мы оказываем нашим клиентам разносторонние услуги. В том числе и услуги по сопровождению. Так, с некоторыми музыкантами мистера Хьюрона мы ездили в концертный тур. А недавно сопровождали одного подопечного на важные переговоры в Берлин…

– Такие услуги оказывают отделы по связям с общественностью в звукозаписывающих компаниях, а вы, кажется, уверяли, что занимаетесь какими-то поставками.

– До этого мы контрабандой ввезли из Испании партию распятий семнадцатого века в контейнере с керамической плиткой.

– Правда?!

– Возможно. А может быть, я нарочно вас обманываю, чтобы заинтриговать. Как вы проверите?

Мы подходим к тяжелой деревянной двери с витражным слуховым окошком. Марабу нажимает кнопку звонка. Мы слышим, как внутри дома эхом отдается звон колокольчика. Через секунду дверь распахивается. На пороге стоит коротко стриженная блондинка в ярко-красном брючном костюме. Кажется, она рада нас видеть; улыбается, как будто ей глотку щекочет солнечный луч.

– Ух ты, класс! Вы так рано – супер! Оди сейчас кое-что закончит и выйдет.

– Кармен – одна из протеже мистера Хьюрона, – поясняет Марабу, видя недоуменное выражение моего лица.

– Ах да-а-а, извините, – спохватывается Кармен, одаряя меня белоснежной улыбкой. – Вы кто – пресса?

– Уже нет.

Она тут же теряет ко мне интерес, хотя улыбка становится лишь чуть-чуть суше.

– Входите, входите же! Если хотите, пойдемте в патио, я принесу вам чаю.

Она идет вперед, цокая высоченными шпильками. Туфли на ней красные, лакированные.

В сравнении с шикарной юной красоткой дом кажется несколько старомодным. Выцветшие персидские ковры на деревянном полу приглушают цокот каблучков Кармен. На мой вкус, мебели в доме многовато; повсюду какие-то тяжелые диваны тикового дерева и массивные потолочные балки. Ленивец крепче прижимается ко мне. Я смутно чувствую неприятный запах, как будто где-то что-то протухло, и наконец соображаю: так пахнет застоявшаяся вода в вазе из-под цветов.

По пути я заглядываю в столовую, где под громадной люстрой стоит стол из кладрастиса на двенадцать персон; люстра напоминает свадебный торт, перевернутый вверх тормашками. В лучах солнца медленно летают пылинки, которым удалось преодолеть заслон плюща и пуленепробиваемых стекол. Кто-то разбросал на столе изюм в шоколаде – видимо, давно, потому что с виду он совсем окаменевший.