Портрет Дориана Грея - Уайльд Оскар (2004)

— Нет, все тот же. Хотел бы я знать, как протечет остаток вашей жизни? Не портите его отречениями. Теперь вы совершенны. Не ограничивайте же себя. Теперь вы без недостатков. Нечего качать головой: вы знаете, это так. Кроме того, Дориан, не обманывайте себя. Жизнь не управляется ни волей, ни намерениями. Жизнь есть вопрос нервов, наших фибр и клеточек, в которых возникают мысли и рождаются грезы страстей. Вы можете считать себя сильным, крепким… Но случайный колорит комнаты или утреннего неба, особенный, когда-то любимый вами запах, приносящий с собою странные воспоминания, случайно попавшаяся строчка забытой поэмы, отрывок музыкальной пьесы, которую вы давно перестали играть, — вот, говорю вам, от чего зависит наша жизнь, Дориан. Браунинг где-то говорит об этом. Наши чувства осуществляются помимо нас. Бывают такие минуты, когда пронесшийся мимо меня запах белой сирени заставляет меня переживать самый странный месяц моей жизни… Как мне хотелось бы поменяться с вами, Дориан. Люди ополчались против нас обоих, но они всегда боготворили вас. И они всегда будут боготворить вас. Вы — тип, которого наш век ищет и боится, что отыскал. Я так рад, что вы никогда ничего не создали: не изваяли статуи, не написали картины и вообще ничего не сотворили. Вашим искусством была жизнь. Вы переложили себя на музыку. Ваши дни были вашими сонетами.

Дориан встал из-за рояля и провел рукой по волосам.

— Да, жизнь моя была чудесна, — прошептал он, — но я не буду продолжать эту жизнь, Гарри. И вы больше не должны мне говорить такие экстравагантные вещи. Вы не все обо мне знаете. Я думаю, что если бы вы знали, то даже вы от меня отвернулись бы. Вы смеетесь? Не смейтесь!

— Почему вы перестали играть, Дориан? Садитесь и снова сыграйте ноктюрн. Взгляните на эту большую медовую луну, что висит во мгле: она ждет, чтобы вы очаровали ее, и под вашу игру она ниже склонится к земле. Вы не хотите? Ну, так пойдемте в клуб! Мы восхитительно провели этот вечер, надо его так же и закончить. В клубе будет один человек, который страстно жаждет с вами познакомиться; это молодой лорд Пуль, старший сын Бернмаута. Он уже завел себе такие лее галстуки, как у вас, и просил меня представить его вам. Он очень мил и слегка напоминает мне вас.

— Надеюсь, что нет, — сказал Дориан с печалью в глазах. — Но я сегодня устал, Гарри. Мне не хочется в клуб. Теперь уже скоро одиннадцать, а я хотел бы пораньше лечь.

— Останьтесь. Вы еще никогда так хорошо не играли, как нынче. В вашем туше есть что-то особенно чарующее. Сегодня оно выразительнее, чем когда-либо.

— Это потому, что я собираюсь стать хорошим, — ответил Дориан с улыбкой, — я уже немного изменился.

— Вы для меня не можете измениться, Дориан, — сказал лорд Гарри. — Мы всегда будем друзьями.

— И все-таки вы однажды отравили меня книгой. Этого я никогда вам не прощу. Гарри, обещайте мне, что вы никому больше не дадите этой книги. Она приносит вред.