Мистер Гек Тейт через свои роговые очки в упор смотрел на Страшилу. Он уже хотел что-то сказать, но тут в прихожей послышались шаги доктора Рейнолдса.

– Вы все здесь, – сказал он с порога. – Добрый вечер, Артур, в первый раз я вас не заметил.

Удивительное дело, голос у него был такой же бодрый и непринужденный, как походка, будто он вот так здоровался со Страшилой каждый день всю свою жизнь… Это было, пожалуй, еще удивительней, чем то, что Страшила Рэдли тоже, наверно, иногда болеет. А может быть, и нет.

Доктор Рейнолдс принес с собой что-то большое, завернутое в газету. Он положил этот сверток на письменный стол Джима и снял пиджак.

– Ну, теперь ты сама видишь, что он живой? – сказал мне доктор Рейнолдс. – Сейчас я тебе скажу, как я это узнал. Когда я начал его осматривать, он меня здорово лягнул. Пришлось его хорошенько усыпить, а то он не давал до себя дотронуться. Ну, брысь отсюда!

– Э-э… – начал Аттикус и покосился на Страшилу. – Пойдемте на веранду, Гек. Стульев там сколько угодно, и еще не так прохладно.

Почему это Аттикус приглашает нас не в гостиную, а на веранду? А, понятно: в гостиной очень яркий свет.

Мы гуськом пошли из комнаты за мистером Тейтом – Аттикус ждал его у двери и хотел было пойти первым, но передумал и пропустил его вперед.

Странная у людей привычка – при самых удивительных обстоятельствах они ведут себя как ни в чем не бывало. И я, оказывается, тоже.

– Идемте, мистер Артур, – вдруг сказала я. – А то как бы вам у нас тут не запутаться. Вы ведь не очень хорошо знаете дорогу. Сейчас я вас провожу на веранду, сэр.

Он посмотрел на меня сверху вниз и кивнул.

Я вывела Страшилу через прихожую, мимо гостиной, на веранду.

– Может быть, присядете, мистер Артур? Эта качалка очень удобная.

Когда-то мне почти так и представлялось: он сидит на веранде… Просто прелесть что за погода, правда, мистер Артур?

Да, погода просто прелесть. Как во сне, я отвела его к той качалке, которая была подальше от Аттикуса и мистера Тейта. Она стояла в самой тени. В темноте Страшиле будет уютнее.

Аттикус сел на качели, мистер Тейт – в кресло рядом. На них падал яркий свет из окон гостиной.

Я села возле Страшилы.

– Так вот, Гек, – заговорил Аттикус, – мне кажется, прежде всего нужно… о Господи, никак не соберусь с мыслями… – Аттикус сдвинул очки на лоб и прижал пальцы к глазам. – Джиму еще нет тринадцати… или уже исполнилось… никак не вспомню. Как бы то ни было, этим займется окружной суд…

– Чем займется, мистер Финч? – Мистер Тейт подался вперед в своем кресле.

– Разумеется, это чистейшая самозащита, но мне надо пойти в контору и перечитать статью…

– Мистер Финч, вы что? По-вашему, Боба Юэла убил Джим? Так, что ли?

– Вы же слышали, что говорит Глазастик, тут нет никаких сомнений. Она говорит – Джим подоспел и оторвал от нее Юэла… вероятно, в темноте он как-то перехватил у Юэла нож… завтра мы это выясним.

– Стоп, мистер Финч, – сказал мистер Тейт. – Джим вовсе не ударил Боба Юэла ножом.

Минуту Аттикус молчал. Он так посмотрел на мистера Тейта, будто взвешивал его слова. А потом покачал головой.

– Это очень великодушно с вашей стороны, Гек, и я понимаю, в вас говорит ваше доброе сердце, но не вздумайте ничего такого затевать.

Мистер Тейт поднялся и подошел к перилам. Сплюнул в кусты, потом сунул руки в карманы штанов и повернулся к Аттикусу.

– Чего не затевать? – спросил он.

– Извините мою резкость, – просто сказал Аттикус, – но я не допущу, чтобы эту историю замяли. Для меня это невозможно.

– Никто и не собирается ничего замять, мистер Финч.

Мистер Тейт говорил спокойно, но так упрямо расставил ноги, будто врос в пол. Между моим отцом и шерифом шел какой-то непонятный поединок.

Настал черед Аттикуса подняться и подойти к перилам. «Э-кхм», – сказал он и тоже сплюнул во двор. Сунул руки в карманы и повернулся к мистеру Тейту.