Риска интенсивного переноса (трансфера) во время подобной работы нет, поскольку после того, как пациент достигает своих родителей, т. е. после того как психотерапевт «передает» им ребенка, ребенок оказывается в самых лучших руках, существующих для него на свете... и просто забывает психотерапевта.

С 1974 до 1988 года я использовал в своей психотерапевтической работе комбинацию Из скрипт-анализа и первичной психотерапии. Но в последующие годы я стал интенсивно заниматься семейной терапией, которая в семидесятые годы вызвала живейший интерес во всех странах Запада. Я отправился в США, где участвовал в большом семинаре, организованным Руфь Макклендон и Лесом Кадисом. Их расстановки семьи произвели на меня огромное впечатление. Они решали проблемы клиентов или интуитивно, или в процессе разных последовательных картин-констелляций, но из-за того, что им не были известны основные принципы действующих в этих констелляциях динамик, они не смогли объяснить, каким образом все эти динамики были увязаны друг с другом.

После двух пятидневных дополнительных семинаров у Руфь Макклендон и Леса Кадиса в Германии в 1975 году, на которых совместную терапию проходили одновременно родители и дети пяти семей, я решил в дальнейшем заниматься исключительно семейной терапией И хотя я

383

продолжал использовать свои прежние методы (при помощи которых мне удалось помочь многим людям), семейная терапия с тех пор не выходила у меня из головы. Мой живой интерес к семейной терапии объяснялся тем, что мне стала ясна системная обусловленность многих заболеваний и судеб пациентов. И когда я год спустя начал применять технику расстановок семей, я уже использовал этот способ с учетом своего прежнего опыта.

И все же, несмотря на то, что принял участие, помимо прочего, в двух курсах расстановок семьи у Теи Шоенфельдер, я тогда еще не совсем четко понимал, что именно происходит во время расстановок с точки зрения бессознательных психических динамик. Но постепенно, размышляя об этой проблеме в процессе подготовки доклада о проблеме вины и невиновности, я понял, что в семьях существует порядок происхождения и что психотерапевту необходимо принимать во внимание системное хронологическое доминирование «старой» системы над новой. Проявляющиеся чувства клиента могут передаваться от членов предыдущего поколения его семьи. К этим выводам могли прийти и другие, и я не претендую на лавры первооткрывателя, но, обладая знанием об основных паттернах семейной динамики, я мог распознавать и лечить расстройства, обусловленные отношениями между членами семьи, и значит, теперь я был готов самостоятельно работать с расстановками семьи. Постепенно мне стали ясны и другие паттерны семейной жизни. В том числе и такие, в основе которых лежит психическая травма прерванного движения любви ребенка к матери или отцу, а также те, которые обусловлены исключением кого-либо из семейной системы с последующим замещением его представителями последующих поколений. Я осознал также большую роль системного уравновешивания в семье.

В отличие от психотерапевтов, опирающихся на некоторые априорные схемы, подобные методу «семейной скульптуры», и рекомендующих пациенту, например, согнуться вперед или посмотреть в определенном направлении, я полностью полагаюсь на контакт пациента с чем-то Высшим, который играет определяющую роль в расстановке семьи и управляет как пациентом, так и теми, кто участвует в этих расстановках.

Я исхожу из того, что подлинное сосредоточение на происходящих во время расстановки событиях позволяет каждому участнику самому делать все необходимое, поскольку «неаприорная работа» всегда обладает неоспоримой убедительностью истинной реальности.

Те, кто при расстановке своей семьи исходит из каких-то предвзятых идей, всегда ошибаются. Действующая в семье реальная динамика лишь постепенно проявляется в течение разных фаз констелляции и нередко поражает своей необычностью пациента в момент своего проявления.