подобно кострищу под свою кровать. Ее окровавленные смятые простыни, словно напоминали, зачем я должна

это совершить.

Потом вышла, в коридор и привязала самодельную веревку на перила лестницы. Мои босые ноги были почти

бесшумны.

Я отправилась в комнату отца

Папочка. Аромат знакомых духов в его спальни витал в воздухе. Там тоже царил беспорядок, я ступала,

уверенно, несмотря на то, что под ногами валялись когда-то любимые вещи.

Прости меня, папа, глупую и упрямую дочь. Ты дал мне все самое лучшее, посвятил мне свою жизнь… А я

обижалась на пустяки. Вела себя как дитя… и нет мне оправданий. Разве что одно - ведь я и была ребенком.

Твоей маленькой Златочкой.

Люблю тебя, папочка!

Мамин портрет над каминной полкой чуть накренился. Я поправила его, любуясь красивому и счастливому

образу мамы.

Какой-то предмет, похожий на карту памяти выпал на глянцевую поверхность полки. Я машинально подобрала

его и положила в карман маминого платья.

Взяв все бутылки со спиртными напитками из бара, я открывала по очереди и выливала их всюду, куда шла.

Виктор Эскалант. Из-за тебя я здесь. Ты не захотел меня в ту ночь, и теперь мою невинность жестоко забрали

силой. Я так хотела, что бы мой первый раз был идеальным, а он превратился в худший и ужасный. Ты эгоист,

Эскалант. Во всем, что случилось со мной, я перекладываю вину на тебя. Моя душа будет преследовать тебя

ночным призраком. Может это будет для меня наказанием и счастьем одновременно… Ведь тогда, я смогу

видеть тебя, когда захочу.

Спустившись на кухню, я взяла нож для мяса и пошла на финальную встречу с одним из представителей

самца человеческого вида.

Я открыла дверь в кабинет, где Северов говорил по телефону с кем-то.

171

Он обернулся. Бросил на меня удивленный взгляд и снова повернулся договаривать по телефону, давая понять,

что не считаем меня опасной.

Зря это он…

Нож выпал у меня из пальцев, издав жалобный звон. Я присела на корточки, чтобы подобрать его.

Северов насмехался над этим зрелищем, бросая иногда в мою сторону взгляд. Воспользовавшись одним из

таких моментов, я подобрала и спрятала в руке свой шокер. Встав на ноги, я сжала в руке рукоять ножа и

двинулась к нему.

- Давай позже обсудим это? – он положил трубку и улыбнулся, глядя на меня. - Слушай, детка, ты как-то

совсем плохо выглядишь, - он клацнул языком. - Не возбуждаешь меня!

Я подошла к твари и посмотрела в его глаза. Вскинув руку с ножом, я целилась в его черное сердце. Он

перехватил мое запястье и вывернул, так что нож выскользнул из моих пальцев.

- Серьёзно? – рассмеялся он.

- Да! – выдохнула я и что есть силы ткнула в подставленную ко мне шею негодяя шокером.- Еще, как, мразь!

Его тело задергалось, он захрипел, и упал на пол, корчась в судорогах. Нездоровое наслаждение прокатилось

по моему телу.

Я вытащила из его кобуры пистолет и, встав на ноги, направила на него, взведя курок.

- Тебе, очевидно, это нужно от моего отца, да? – молвила, достав из кармана подобранную флешку и

показывая его выпученным от боли глазам. – Так знай, свинья, она здесь. У меня. Сгорит вместе с нами. На

пламени костра революции. И я хочу, чтобы ты его чувствовал.

Я нажала на курок, выстрелив поддонку в ногу. Он закричал. А я улыбнулась безумной улыбкой.

Быстро подойдя к бару, я достала одну из бутылок, разлила половину на ублюдка и, вставив в горловину кусок

припасенной ткани, моей окровавленной простыни, я пропитала его и подожгла от камина. Взглянув

напоследок на корчащегося от боли, в луже собственной крови Северова, я швырнула бутылку в пламя.

Вспыхнувший огонь, вмиг переключился на опрокинутое рядом с камином кресло, бумаги. Вот его огненные