— Какая выгода? Я же сам отказался от помощи Люси! — он уже не спрашивал, а утверждал.

— Ты про ту манипуляцию, после которой я должна была уговаривать тебя встретиться с ней? — Матвей пристально смотрел на нее. — Ты меня обидел. Я с прискорбием удостоверилась, что ты считаешь меня полной идиоткой, — она грустно вздохнула. — А потом ты решил, что Люси нет. Я же тебе отправляла послания, демонстрируя свою заинтересованность. Поэтому стала тебе неинтересна.

— А Люся вообще была?

— Конечно, была! И есть.

— Так расскажи, что я потерял?

— Люся начинает новый проект, стоимостью два миллиона евро. Представительство клиники, — она озвучила знаменитое на весь мир название. — Ей нужен пластический хирург, который станет лицом. Обучение в Европе у лучших специалистов по реконструкции груди. Масштабная пиар-кампания. На бренд клиники придут первые люди страны. Высший уровень. Новейшее оборудование, которого у нас нет. Ты мог стать главным хирургом клиники с мировым именем.

Матвей опять развернулся на стуле и посмотрел на свое отражение в зеркале. Он долго вглядывался в отражение. Отсутствовал несколько минут. Анну все еще интересовало, что он скажет дальше.

— Ну, посуди сама, какой из меня пикапер: мои последние отношения длились полгода. — «Представляю себе эти отношения!» мелькнула мысль. Матвей продолжил: — И потом, ты же сама пришла ко мне на прием. И заметь, сама пригласила на свидание! — он поднял указательный палец, подчеркивая неопровержимость этого факта.

Анна вздохнула. Он слишком плохо знал ее и совершенно не понимал, что, когда нужно докопаться до истины, она способна изучить тонны книг за очень короткое время.

— Матвей, ты же прекрасно знаешь, почему я написала тебе письмо, — безапелляционно заявила она.

— Ты все это себе придумала!

Ему понадобилось двадцать минут, чтобы встать после нокдауна, и все, на что он оказался способен, — это отрицание. Ему даже не хватило мужества признаться. Анна разочаровалась в нем окончательно. Матвей продолжил:

— Ты скажешь, что это опять манипуляция, но я отвечу тебе следующее: «Если тебя не любят так, как тебе хочется, это еще не значит, что тебя не любят всей душой».

Анна ужаснулась его цинизму: он намекал на свои чувства к ней.

— Двадцать минут назад ты закончил наши отношения. Это было твое решение и твоя инициатива. Ты сам себе противоречишь. Получается, ты прервал наши отношения и при этом любишь меня всей душой? Матвей это как минимум звучит смешно.

Он смотрел ей в глаза.

— Я запутался в своих чувствах к тебе, все смешалось: мои эмоции от секса, мой врачебный долг, стресс от операции.

Слишком быстрый ответ — стопроцентная заготовка. Он продумывал встречу и прогнозировал, что во время истерики она будет спрашивать: «Почему?» Анна горько улыбнулась.

— Ты мог отказаться от операции. Ты мог прервать наши отношения до нее. У тебя было бесчисленное количество вариантов. Какой врачебный долг? О чем ты? Перестань сотрясать воздух, как ты любишь говорить, — возмутилась она. — Я могу снять швы в другой клинике.

— Я сам сниму их! Мне было жаль тебя из-за операции.

Анна горько рассмеялась.

— Настолько жаль, что ты уехал с телкой в Одессу, — назвала она вещи своими именами. — А потом вернулся и признался в любви. А на следующий день после этого уехал вновь. Исчез на пять дней и вернулся с браслетом на руке, таким же, как у нее. Лучше бы ты сказал правду! Правда, по крайней мере, вызвала бы у меня уважение. — Он молчал. Ей вдруг стало жаль его. Он не получил то, что планировал, и из последних сил пытался отыграться. Его неумение проигрывать говорило о глубинных комплексах. — Матвей, может, тебе помощь нужна? У меня есть хорошие специалисты, которые помогут разобраться в себе, — осторожно сказала она.

Но Матвей не слышал — его голова была занята просчетом вариантов. Он налил себе еще виски и закурил.

— Ты все это придумала! — повторил он.