В рамках следующего эксперимента мы попросили Эйнав и Тали двадцать раз проехать на такси между железнодорожным вокзалом и Университетом имени Давида Бен-Гуриона в Негеве. Обычно если вы просите водителя включить счетчик, то тариф составляет около 25 шекелей (примерно 7 долларов). Однако в случае если счетчик не включается, клиенты должны платить фиксированную сумму в размере 20 шекелей (около 5,5 доллара). В рамках нашего эксперимента и Эйнав, и Тали всегда просили включить счетчик. Иногда водители говорили «неопытным пассажирам», что при выключенном счетчике дорога обойдется дешевле, но тем не менее оба экспериментатора настаивали на включении счетчика. В конце поездки Эйнав и Тали спрашивали у водителя, сколько они им должны, платили, выходили из такси и ждали несколько минут перед тем, как взять еще одно такси и поехать в обратном направлении.

Сравнив результаты, мы обнаружили, что Эйнав заплатила меньше Тали, несмотря на то что обе они настаивали на том, чтобы заплатить по счетчику. Как такое могло случиться? Например, водители могли везти Эйнав самым коротким путем, а Тали – по более длинной дороге. Иными словами, они не мошенничали по отношению к Эйнав и в какой-то степени мошенничали по отношению к Тали. Однако у Эйнав сложилось об этом иное мнение. «Я слышала, как водители включали счетчики, когда я просила их об этом, – сказала она нам, – но потом слышала, как они выключали счетчик еще до того, как мы приезжали на конечную точку». «Такое со мной не происходило ни разу, – сказала Тали. – Они никогда не выключали счетчик, и мне всегда приходилось платить около 25 шекелей».

У этих результатов есть два важных аспекта. Прежде всего очевидно, что водители не проводили анализа рисков и результатов для оптимизации своих доходов. Если бы это было так, они мошенничали бы по отношению к Эйнав – например, сказав ей, что счетчик показал сумму большую, чем на самом деле, или немного возя ее по городу вместо того, чтобы ехать самой короткой дорогой. Во-вторых, водители не просто не занимались мошенничеством – они принимали во внимание состояние Эйнав и жертвовали частью своего дохода для ее пользы.

Как возникает вранье

Очевидно, что ситуация выглядит несколько сложнее, чем нас хотят убедить Беккер и традиционная экономика. Для начала, поняв, что уровень нечестности не зависит в сколь-либо значительной степени (а в нашем эксперименте вообще ни в какой степени) от суммы, получаемой от нечестного поведения, мы можем предположить, что нечестность – это нечто большее, чем простое сравнение рисков и результатов определенного поведения. Более того, исследования показывают, что уровень нечестности не меняется в зависимости от вероятности быть пойманным, – так что нам еще сложнее поверить в то, что корни нечестности кроются в анализе рисков и преимуществ, или выгоды. И, наконец, тот факт, что многие люди мошенничают лишь понемногу и когда у них появляется для этого возможность, дает основания предполагать, что силы, определяющие нечестное поведение, куда более сложны (и интересны для анализа), чем показывает SMORC.

Так что же происходит в реальности? Я бы хотел предложить теорию, изучению которой и посвящена эта книга. Основной тезис этой теории гласит, что наше поведение определяется двумя разнонаправленными видами мотивации. С одной стороны, мы хотим воспринимать себя как честных и уважаемых людей. Мы хотим смотреть на себя в зеркало и чувствовать, что нравимся себе (психологи называют это «мотивацией эго»). С другой стороны, мы хотим получить выгоду от мошенничества и заполучить как можно больше денег (это обычная финансовая мотивация). Очевидно, что эти два направления мотивации конфликтуют. Каким образом нам удается обеспечить себе все необходимые преимущества, связанные с мошенничеством, и в то же время воспринимать себя как прекрасных и непорочных людей?