– Вы наверняка промокли насквозь, – сказал я. Путь от ярмарки до меблированных комнат был недалек, но, как я уже сказал, эта мелкая морось обладает способностью мгновенно пропитывать влагой все и вся.

Мадонна встала и сняла свой черный мешковатый жакет. Я взял его у нее из рук и повесил на ручку двери. Не то чтобы с жакета капало, но он действительно промок, и, когда она встала, я заметил влажное пятно на покрывале. Она по-прежнему не произносила ни слова. По всей вероятности, у нее не было ни малейшего желания разговаривать.

Ее белая блузка тоже промокла. Я заметил это, несмотря на царивший в комнате сумрак. На плечах ткань потемнела и прилипла к телу на одном плече сильнее, на другом меньше. Теперь, когда она сняла жакет, блузка выглядела еще более просторной и бесформенной, чем прежде. К тому же рукава у нее были слишком длинны и теперь, без жакета, наполовину закрывали ладони девушки. Мысленно я представил женщину, которой эта блузка подходила бы по размеру, – высокую и полную, совершенно не в моем вкусе.

– Вам лучше это снять, – с усилием выдавил я из себя.

Полагаю, что природное чутье непременно приходит на помощь даже новичкам, и ему лишь нужно дать возможность проявиться. Мадонна дала мне такую возможность, по крайней мере, я чувствовал, что это так. Благодаря ей я провел несколько невыразимо сладостных минут; прежде я и представить себе не мог, что в жизни бывают подобные минуты.

По-прежнему не говоря ни слова, она сняла блузку и повесила ее на спинку единственного в комнате стула.

Еще в кафе я разглядел, что под блузкой у нее надето что-то черное, но лишь сейчас понял – это то самое облегающее блестящее платье, которое было на ней во время шоу, платье, которое делало ее похожей на француженку.

Мадонна сняла юбку, и я положил ее на сиденье стула. Теперь девушка стояла передо мной в своем черном открытом платье, в туфлях на высоченных каблуках. Выглядела она так, словно ей предстояло выйти на сцену, но именно это меня разочаровало.

Она стояла, готовая выполнять мои желания.

Я заметил, что платье тоже промокло, по крайней мере местами, но предложить ей снять его у меня не хватило смелости.

Наконец Мадонна открыла рот.

– С чего ты хочешь начать? – спросила она.

Голос ее был так прекрасен, вопрос, который она задала, – так искусителен, что внутренние мои тормоза мгновенно сдали и я сжал ее в объятиях. Никогда прежде я не обнимал женщину, так что можете себе представить, что́ я в этот момент испытал.

Она никак не откликнулась на мои прикосновения, и я решил, что сделал что-то не так. Учитывая мою абсолютную неопытность, в этом не было ничего удивительного.

Но помимо моих действий, не так пошло еще кое-что. Как я уже сказал, я впервые держал в объятиях полуобнаженную женщину, хотя сам был полностью одет. Так вот, коснувшись ее тела, я внезапно ощутил разочарование. Это было настоящим шоком, тяжелым шоком, неизбежным всякий раз, когда фантазии уступают место реальности. Внезапно все происходящее стало напоминать дурной сон.

Разжав руки, я отступил на шаг и пробормотал:

– Простите.

Она улыбнулась своей ласковой улыбкой.

– Как тебе будет угодно.

Она держалась очень мило, но все мои чувства к ней внезапно улетучились. Вы сами знаете, порой сущий пустяк способен остудить пыл нашего желания, впрочем, если подобное происходит, значит, это не такой уж пустяк. Не исключено, столь резкое охлаждение было следствием моей абсолютной неподготовленности. Вы уже поняли, по части отношений с женщинами я был до крайности отсталым молодым человеком, и, возможно, причина, по которой все внезапно разладилось, заключалась именно в этом.

А может, все дело было в фокусах с мечами, которые она показывала. У ее организма имелась какая-то странная особенность, а может, тот тип в синем свитере ее гипнотизировал или что-то в этом роде.