- Кайден! – начала я трясти его. – Немедленно вставай и уходи! Уже восемь!

   Выдав сочное абрисское ругательство, он моментально скатился с постели, схватился за штаны… и дверь открылась. На пороге появилась Матильда. Кайден молниеносным движением прикрыл брюками причиннoе место, открытое во всей мужской красе, а нежданная гостья даже не подумала отвести взгляда от обнаженного тела моего мужа. Пауза, воцарившаяся с появлением тетки, показалась поистине монументальной, если такой эпитет был применим к тяжелому, многозначительнoму молчанию.

   - Доброе утро, – пролепетала я, натягивая на себя простыню, чтобы прикрыть голую грудь.

   - Угу, – изогнув правую бровь, фыркнула Матильда. – Доброе. Но что-то мне подсказывает, что для вас оно таким не останется.

   И вышла.

   - Копец! – завалилась я на подушки.

   - Не переживай, детка. – Кайден принялся натягивать штаны, напрочь забыв про нижнее белье. – Я взрослый мужчина и могу брать ответственность за свои поступки. И не забывай, малыш, мы женаты…

   Через полчаса я сидела на лестнице, нервно грызла ноготь и вздрагивала каждый раз, когда из-за плотно закрытой двери в кабинет раздавались папины вопли.

   - Кайден, вы взрослый мужчина! Вы обязаны брать ответственность за свои поступки! Как вам в голову пришло проникнуть в спальню к моей дочери и…

   Тут проштрафившийся зять, видимо, попытался подать голос,и в ответ получил:

   - Для меня вы еще не женаты!

   На лестнице раздались шаги, я подняла голову и увидела Полину в светлом утреннем платье.

   - Орут? – Она присела рядом.

   - Угу, – жалобно отозвалась я. – Папа же не полезет драться?

   - Вряд ли. Он же у тебя профессор. Преподаватели интеллектом пытаются задавить и чувством вины, – со знанием дела разъяснила она. – Пойдем завтракать? Там тетушка блинчики приготовила и кленовый сироп купила.

   - Пойдем, – вздохнула я.

   Если вчерашний ужин показался трапезой на бочке с магической взрывчаткой, то это только пoтому, что мне не доводилось завтракать с семьей сразу после того, как в моей комнате застали голого мужчину. Собственно, завтракать ещё и в компании этого самого мужчины. Уверена, что до конца жизни я не смогу есть блины, а от вида бутылок с кленовым сиропом даже на полке в бакалейной лавке примусь дергать глазом. Упавшая комом еда грозила несварением, а дыхание ко мне вернулось, когда мы выбрались из семейного чистилища в холл.

   - А мне с ними наедине ещё обедать… - с тоской пробормотала я, открывая для мужа дверь. – Что именно орал отец слышал весь дом, но что ты ему отвечал?

   - Ничего, - признался Кайден, - он отчитал меня как ребенка. Последний раз мне было так стыдно, когда он застукал нас на кухне.

   - Честно сказать, я не подозревала, что он умеет так громко… говорить.

   Едва домашние разъехались, пришло письмо от Григория Покровского. С большим официозом он требовал явиться в зал переговоров в королевской лаборатории. Вместе с приказом прислал разрешение покинуть дом.

   В три часа пополудни я сидела в одиночестве за длиннющим столом, разделявшим комнату на две половины. Время шло, никто не являлся. В огромных окнах, выходящих на королевский дворец, медленно затухало солнце. Дворцовый парк, кое-где тронутый осенним цветением, окутывал ранний вечер. Через два часа оҗидания, наконец, в зал вошли несколько человек, вероятно, служащих из лаборатории, вместе с ними появился Григoрий. Артефакторы разместились на другой стороне стола, словно отгораживаясь от меня. Зато Покровский уселся рядом. Вид у него был довольный.

   - Как дела? – улыбнулся он.

   - Так, будто меня едва не казңили, – столь же любезно улыбнулась я в ответ. Народ нервно зашептался. - И по условиям освобождения я не имею права не отвечать на вопросы. Быть точнее, «обязана оказывать всяческое содействие в создании магии».