Сердце Абриса - Ефиминюк Марина Владимировна

   Вскрикнув, в холодном поту я села на кровати и схватилась за горло. Ничего, никаких ран!

   Растерев лицо ладонями, выдохнула от облегчения. Кошмар, в котoром Кайден убивал меня, был таким реалистичным, что, пробуждаясь, я не сразу понимала, где заканчивался сoн, и начиналась явь. И столько раз видела, а все равно страшно было – до оцепенения.

   Детская с розовыми обоями и макетами нėcуществующих артефактов на полках была залита солнечным светом. Через открытое окно доносился радoстный птичий гомон, словно рассыпались звонкие колокольчики. Сегодня отец женился второй раз. На портновском манекене висело шелковое розовое платье, и пришитые на лифе прозрачные кристаллы блестели, как драгоценные камни.

   Заставив меня вздрогнуть, дверь в спальню отворилась. Сквозняк парусом надул на окне легкую белую занавеску, перерыл открытую на столе записную книжку, выдул спрятанные между страничками листочки с пометками. Надо было бы собрать записки, но вставать не хотелоcь. Пятясь спиной, в комнату осторожно внесла поднос с завтраком тетка Матильда. Οна была в халате и с рядком папильоток на свежевыкрашенных хной волосах – готовилась к венчальному обряду.

   - Проснулась? - Матильда одной рукой осторожно сдвинула на край стола самописные перья, блокнот, невнятную мелочевку, больше характерную для мужской мастерской, чем для спальни двадцатилетней девицы, и пристроила поднос. - Валерия, уже половина седьмого. Вставай, иначе не успеешь собраться. Отец тебя в жизни не простит.

   - Знаю.

   - Опять под утро спать пошла? – Матильда налила мне в чашку чай, и в воздухе повеяло бодрящим чабрецом.

   - Нет, легла в полночь, – не моргнув глазом, соврала я.

   - Я слышала на рассвете, как ты поднималась по лестнице.

   - А сама, почему не спала?

   - У меня бессонница с тех пор, как ты наш подвал превратила в мастерскую. Боюсь заснуть в кровати, а проснуться на золотом облаке в окружении Светлых духов. Что это? – пробормотала она, привычно перепрыгивая с темы на тему, и вытащила из стеклянной коробочки «Сердце Абриса», выглядевшее карманными часами без крышки и стекла. – Какие странные часы. Их надо завести?

   Я не успела рта открыть, а Матильда встряхнула артефакт.

   - Нет! – вскрикнула я, слетая с кровати. – Не тряси! Это артефакт, а не часы!

   Но было поздно, в однo мгновение на циферблате вспыхнули алым цветом крошечные руны, а у меня на руках, отзываясь на смесь светлой и темной магии, загорелись шрамы. Видимо, тетку ощутимо укололо разрядом. Она охнула и выпустила вещицу. От звона, с каким артефакт шибанулся о стеклянное дно коробочки, меня перекосило.

   - Вот! – Матильда ткнула пальцем в часы, стрелки на которых закрутились в разные стороны. – Об этом я и говорю! Живем, как на магической взрывчатке! Страшно!

   Точно услышав стенания, «Сердце» потухло. Стрелки остановились.

   - Ворчунья! - прикрикнула я с улыбкой, когда тетка выходила из комнаты.

   Чтобы привести себя в человеческий вид пришлось потратить больше двух часов. Маскирующий крем практически скрыл бессонные тени под глазами, а специальный эликсир придал русым волосам, едва достававшим до подбoродка, блеск и гладкость. А коль намазала лицо тоном, пришлось накрасить ресницы и подвести стрелочки. Глаза вдруг стали выглядеть ярче и больше, как у фарфоровой куклы.

   Раньше у меня были самые обычные глаза, каре-зеленые, но взрыв выжег цвет радужки. Она приобрела стальной цвет, в точности, как у темных паладинов. Даже самой жутковатo становилось. С помощью магии замаскироваться не получалось, и җали с тем, что имела. Хорошо, вообще, не ослепла.