Дух воина - Дэниэл Фостер (2021)

Цепи, сдерживающие фэрла, спали. В ту же секунду живот вождя пронзила боль. Странная, неизведанная. Холодная, как вода в проруби, она растеклась по всему телу. Возникло ощущение, будто бы он резко потерял в весе. Брудвар непонимающе уставился вниз: доспех должен был выдержать удар ножа.

Кольчуга была цела. Но его все-таки ранили. Айтул воткнул в него призрачный кинжал с рукоятью из красно-черной материи. Холодно-синее лезвие, которое обволакивала тьма, разрезало не плоть, но саму душу.

Связь с Предками ослабела, а сам вождь ощутил, как из него выходят соки жизни. Медленно, почти незаметно. Но неотвратимо. Как капитан своего корабля, получившего пробоину и шедшего ко дну, он почувствовал, что обречен. Однако вождь не собирался тонуть один.

Брудвар ударил фэрла кулаком в лицо, сломав нос и опрокинув того наземь. Не дав подняться, обрушил тяжелую, окованную железом пятку на челюсть мужчины. Без гнева или злости. Просто потому, что так было нужно. Потом ударил еще раз. И еще. Бил и бил, пока голова фэрла не превратилась в мешанину из костей и мяса.

Остальное довершили Предки и духи Севера, наконец получившие возможность добраться до Айтула. Они растащили душу фэрла на части, уничтожив ее навечно.

Все было кончено. Одержимые, пережившие столкновение с эргунхельдами, разбежались. Остатки дикарей – перебиты.

Брудвар стоял посреди кучи трупов, своих и чужих, осознавая случившееся. Заметив среди них тело Фронсуда, вождь дрогнул.

Шлем слетел с головы, обнажив бритый череп и глубокую рану в нем. Немигающий взгляд Ледяного Кулака словно блуждал в пустоте. На губах же застыла почти незаметная улыбка. Такая загадочная, хитрая, словно рэгсир вновь хотел рассказать шутку.

К вождю проковылял шаман. Во взоре старца читался приговор.

– Сколько мне осталось? – спросил Брудвар.

– Месяц… Может, два, – прямо ответил тот, тяжело дыша. – Мне жаль, вождь.

«И мне тоже».

Глава 6

Прощание

Брудвар увядал, как цветок, вырванный из земли. Он чах изнутри, хоть внешне и оставался прежним. Лишь глаза менялись. Яркие сапфиры блекли, их заволакивал туман. Вождь будто бы старел, чувствуя, как силы еженощно покидают его. Безразличие ко всему происходящему все чаще захватывало разум, эмоции и переживания тускнели. Мышцы становились деревянными, тело – непомерно тяжелым. К тому моменту, как он вернулся в Скаймонд, все его естество желало лишь одного: покоя.

Минуло шесть недель со дня побоища в Грунсенде. Задули холодные ветра, унося тепло лета. Время, отмеренное вождю шаманами, подходило к концу. Тая с каждым утром, вождь и сам ощущал, что близится срок, когда он не проснется. Отдав последние распоряжения и приказы, Брудвар с холодной ясностью понял: настала пора для прощаний.

Он всегда хотел встретить смерть на берегах фьорда, любуясь вечными горами в белых шапках, слушая звук своей молодости – плеск воды у берегов. Отчасти вождь исполнил это желание. Его покоями, спальней и тронным залом стал просторный балкон-площадка. Укутанный шкурами, днями напролет он сидел в кресле и любовался пейзажем, который лежал за городом. Могучие склоны уже тронула осень, подарив им желтую, но пока еще рваную и бледную накидку. Очень скоро фьорд полыхнет огнем, поглотив буйством ярких красок серость уходящего лета. Корабли северян вновь поплывут навстречу судьбе. Брудвар знал, что не увидит всего этого.

Первым он позвал сына. Сухо поздоровавшись, тот сел рядом и уставился вдаль. Начинать разговор с Хагуном было тяжело. Хоть сын и пытался сохранять бесстрастное лицо, его печальные глаза, плотно сжатые губы и напряженные скулы говорили об обратном. За короткий срок на его долю выпало слишком многое. Случившееся с братом сильно ударило по Хагуну. Они были неразлучны с детства, а Гутлайф, хоть и был одного с ним возраста, всегда был для него старшим. Теперь Хагун лишился этой поддержки навсегда.