Она переступила через парапет и сорвалась с крыши вниз. Ветер захлестнул меня и содрал кожу холодным шершавым языком. Я закричал от боли и ужаса, а потом потерял сознание.

Мне приснились твари с огромными крыльями. Они летели под плотной пеленой серых зимних облаков. Одна такая тварь цепко держала меня, впиваясь когтями в разгоряченную кожу.

Подо мной растекался Город, забравший душу, надругавшийся, давший в обмен жизнь, которую я заслужил.

У тварей были женские лица. Марина и ее подруги, кто же еще?

Ветер набрасывался на крылатых тварей, будто цепной пес. Снег забился за шиворот, налип на лицо. Вокруг мелькали испуганные огоньки-лица. Город пытался отбить меня, но у него ничего не получилось. Твари были сильнее. Они каким-то образом победили.

Я закрыл глаза и попытался проснуться.

Я слышал шум крыльев и визг ветра.

А еще слышал зов, о, этот сладкий зов, который изменил мою жизнь.

5

Впервые Город позвал меня два года назад.

Прошла неделя, как я стал боссом филиала, занял кабинет на последнем этаже высотки и забрался на крышу, чтобы выпить в одиночестве.

Я собирался медленно опустошить бокал, оставить его на бетонном выступе, разуться и спрыгнуть.

Почему-то казалось, что надо обязательно разуться. Это было важно.

Моя вечная искусственная улыбка никак не желала сниматься. Я потерял над ней контроль. Я перестал быть собой, тем самым парнем, который приехал из Пскова, чтобы покорить город. Теперь я стал циничным, наглым, насквозь фальшивым мужчиной, добившимся всего, о чем можно было мечтать.

Вам когда-нибудь доводилось улыбаться так, что сводит скулы? А если эта улыбка не желает сползать? Если вы не можете содрать ее с лица даже во сне? А вы другой – вы из прошлого – смотрите на себя в зеркало и ненавидите, потому что понимаете, насколько изменились за то время, пока взбирались на вершину мира.

Я ненавидел улыбку, ненавидел людей вокруг и отчаянно хотел вернуться на самое дно, где можно было жрать лапшу быстрого приготовления и считать мелочь в метро. Но другой я – богатый и циничный – все еще взбирался наверх и побеждал. Он был сильнее. Он стал боссом. Он светился ярче всех в этом городе.

Мне нужно было допить алкоголь, разуться и прыгнуть вниз. Только так удалось бы стереть улыбку со своего же самодовольного лица.

В тот момент, когда я взялся за тугой шнурок, Город неожиданно заговорил со мной.

Темнота замелькала тысячами огней – магистральных, оконных, фонарных. В ней мельтешили пятна автомобильных фар, костров, лазерных указок и рекламных щитов. А из пятен вылеплялись лица, как мазки фосфорической краски.

Я услышал зов Города. Он прильнул ко мне и рассказал о людях, которые добрались до вершины. Их было немного, потому что не каждому – далеко не каждому! – дано выдержать долгий и рискованный подъем. Но я добился своего, оказался среди лучших жителей города и теперь уж точно не могу одним махом перечеркнуть все достижения.

«Зачем тебе прыгать? – спрашивал город. – Если дело только в улыбке, я сотру ее, без вопросов. Если дело в совести, то помогу от нее избавиться. Если болит душа – только попроси, и я решу этот вопрос».

– Почему ты говоришь со мной? – Мне казалось, что я сошел с ума.

«Разве непонятно? Потому что ты тот, кто освещает мой путь. Один из самых достойных. Ты выше всей той массы, что расплескалась у подножий зданий. Ты наравне с другими, забравшимися на вершину! Видишь их?»

О да. Я их увидел. Они тоже стояли на крышах, безликие и темные. Отважные и непоколебимые.

«Хочешь быть с нами навсегда?»

Я посмотрел с крыши вниз, на пустую улицу, представил себя, лежащего внизу, в луже крови. Я ошибался – смерть не избавит от улыбки. Тогда к чему все это?

– Что нужно сделать?

Город шепнул:

«Сущую малость. Просто впусти меня».