Буквально в это же время раздался пароходный гудок, и народ обратил своё внимание вниз по реке. Из устья Зеи в Амур входил «Сунгари», за ним следовали «Селенга», «Михаил» и «Гражданин». Едва пароходы вошли в Амур, как с того берега был открыт бешеный оружейный огонь, к которому скоро присоединилась и вражеская артиллерия. Народ, повылезавший из окопов, быстро попрыгал назад. Вскоре ответила наша артиллерия, а запасники и жители с остервенением стреляли по противоположному берегу из всего, что имели в своих руках как оружие.

Казалось, что оба берега вспухли облаками сгоревшего пороха, а между ними по водной глади в фонтанах разрывов шли четыре парохода, при этом блиндированные «Селенга» и Сунгари» прикрывали своими корпусами два других парохода. Все четыре судна вели огонь из тех небольших орудий, которые удалось на них установить. Картина была фееричной и страшной.

По энергии и силе огня из китайских ложементов и окопов напротив Благовещенска можно было судить, что, несмотря на раннее утро, силы там сконцентрированы значительные.

– Господа, могу сказать, что задумка Константина Николаевича удалась. Судя по тому, как ведут себя китайцы, они даже не предполагают, что наши основные силы уже заходят к ним в тыл и во фланг, – произнёс полковник Волковинский, опуская на грудь бинокль. – Лишь бы Деан Иванович теперь не подвёл. А речники молодцы! Под каким огнём идут и не сворачивают! Герои!

«Да уж, не хотелось бы мне быть на их месте, – подумал я, глядя, через какой ливень ружейного свинца продвигаются пароходы. – Хорошо хоть, из бомб и гранат им вроде бы ничего до сих пор не прилетело».

Между тем пароходы, пусть медленно, но верно прошли мимо городской набережной и двинулись дальше вверх по реке. Огонь с обеих сторон постепенно затухал.

Я достал часы, открыл крышку и посмотрел на стрелки: «Однако! Больше двух часов пролетело, пока пароходы вышли из устья и скрылись за изгибом реки. Десяти вёрст не будет, а как, оказывается, они долго шли. Хотя показалось, что и получаса не прошло. В бою всегда так, либо время тянется невыразимо долго, либо пролетает так быстро, что не понимаешь, что же ты делал все эти минуты или часы».

– Господа, что происходит?! – отвлёк меня от мыслей Батаревич.

Я посмотрел в ту сторону, куда был направлен взгляд полицмейстера, и увидел, как у складских магазинов на Артиллерийской улице выстраиваются в одну линию восемь четырёхфунтовок и с той же стороны к окопам в рассыпном строю устремилось не меньше роты стрелков. А между домами Поповской улицы показалась ещё одна ротная колонна бойцов, выдвигающаяся к набережной. Несколько минут, и все восемь орудий одновременно рявкнули, а через несколько мгновений над китайским берегом в воздухе хлопнули разрывы шрапнели. Небольшая пауза, и снова дружный залп орудий, и новые разрывы шрапнели.

– Что происходит?! – ещё раз спросил глава городской полиции.

– Думаю, его превосходительство генерал-майор Александров решил имитировать подготовку к переправе на противоположный берег от Благовещенска, чтобы отвлечь внимание от действий боевой части нашего отряда, – ответил полковник Волковинский. – Или случилось что-то такое, о чём мы не знаем.

Подтверждая слова полковника, сверху реки раздался гудок парохода, и вскоре из-за изгиба реки появилась «Селенга», шедшая теперь вниз по фарватеру сквозь свинцовый дождь и фонтаны воды от разрывов бомб и гранат. Канонада и ружейный обстрел с обеих сторон вновь усилились. Вскоре наши артиллеристы из-за плотного обстрела китайцев были вынуждены отвезти свои орудия на тюремную гору, откуда был лучше вид на вражеский берег, а также было сложено для просушки большое количество брёвен, из которых быстро возвели укрытия для пушечных расчётов. Буквально через полчаса наши пушки вновь открыли огонь, чередуя шрапнель и гранаты. Стрелки, заполнившие окопы, также вели интенсивный огонь по противоположному берегу.