– Весело было, – спокойно сказал я. – Все-таки со старой доброй резней, когда кровь льется рекой, ничего не сравнится. Тацуми никогда особо не любил такие зверства. Ох, прости, ты что-то говорил, да? Кажется, что-то вроде «Да чтобы ты еще четыре века гнил в этом проклятом мече!», верно?

– Черт, Хакаимоно! – прохрипел Ябурама. – Ты слишком много времени провел в этом Камигороши. Ты даже не знаешь, что произошло за последние столетия.

Я с улыбкой поднял меч над головой.

– Уверен, я во всем разберусь.

Ябурама зарычал и попытался встать. Мелькнула беспощадная сталь, и я вонзил Камигороши в толстую шею, только на этот раз позаботился о том, чтобы голова отделилась от тела. Она отлетела, прокатилась по земле и застыла. Челюсти óни были сжаты от злости.

Вскинув голову, я набрал побольше воздуха и издал громкий победный рык – мой голос поднялся в воздух и эхом разнесся над башнями замка. Свобода! Мне столько всего предстояло сделать, столько жизней отнять, наполнить этот жалкий край страхом, хаосом и смертью, стать причиной стольких бедствий! Я вернулся, и мир дорого заплатит за столетия, проведенные мной в заточении.

У входа в замок кто-то ахнул, и я улыбнулся.

Повернувшись к мертвому телу Ябурамы, я заметил на верхней ступеньке лестницы девушку, с ней – мико, двух собак, а позади – пожилого священника.

35

Демон меча

– Помилуй нас, Дзинкей, – прошептала Рэйка у меня за спиной, и от ее тона по спине побежали мурашки.

Не в силах что-либо сказать, я уставилась на лежащее посреди двора тело, освещенное лунным сиянием. На угольно-черную кожу, растрепанную белую гриву, на рога, клыки и когти. На демона с лицом Тацуми. Тацуми, точнее, существо, в которого он превратился, стояло на дымящемся трупе обезглавленного Ябурамы. В руке у него блестел Камигороши, весь красный от крови. Голова óни валялась в нескольких футах от тела. От нее клубами поднимался темный дым, а секундой позже она исчезла. По-хорошему, меня должна была обрадовать смерть Ябурамы, который разрушил храм Тихих Ветров и убил монахов и теперь лежит обезглавленный посреди двора. Наверное, я должна была внутренне оправдать эту смерть и почувствовать что-то вроде облегчения.

Но глядя на фигуру, стоявшую на трупе, я чувствовала только ужас. Потому что óни, пришедший на смену Ябураме и улыбавшийся мне из тела Тацуми, был в тысячу раз опаснее.

– А, вот ты где, Юмеко-тян. – Я подскочила, услышав голос и свое имя, произнесенное устами демона. – А я все думал, когда же ты явишься.

Он подпрыгнул – так высоко, что казалось, будто взлетел, – и устремился в нашу сторону. Чу зарычал и принял свое истинное обличье. Он напрягся, готовясь кинуться на óни, но учитель Дзиро остановил его надтреснутым голосом:

– Чу, стой! Он слишком силен. Все меня слышат? Нужно держаться вместе.

Тацуми шумно приземлился на край лестницы, и священник выхватил изорванную офуду с надписью «защита от зла». Взяв полоску бумаги двумя пальцами, он поднес ее к лицу и закрыл глаза. Демон с ухмылкой зашагал в нашу сторону, оставляя за собой кровавый след.

Голубовато-белый защитный купол, почти невидимый в темноте, накрыл меня, Рэйку, учителя Дзиро и собак. Чу быстро принял «мелкую» форму, но под куполом все равно было тесновато. Тацуми поднялся по лестнице и с улыбкой остановился в нескольких шагах от защитного барьера. Я заметила, как сильно сосредоточился учитель Дзиро, как он дрожит от усилий, как на лбу у него выступили бисерины пота.

– О, сейчас это все ни к чему, – проговорил Тацуми, и его голос был чуть ниже и холоднее обычного. – Я лишь хотел перекинуться парой слов с Юмеко-тян. – Он посмотрел на меня красными глазами сквозь волшебный купол и усмехнулся. – Так, значит, ты просто хитрая лиса, прикидывающаяся человеком, – задумчиво проговорил он. – Слабая маленькая полукровка – неудивительно, что я не почуял, кто ты на самом деле. Какой обман! Интересно, в чем еще ты солгала Тацуми?