– Стоп машины! Дробь – стрельба. Кингстоны открыть. Свистать всех наверх! Спасаться по способности. И… Нет… Все, господа. На этом – все. Больше приказаний не будет. Я вас не задерживаю, прошу простить меня, если с кем был резок. Прощайте.

– Но, командир…

– Не волнуйтесь из-за меня. Тем более что я потерял много крови и в воде продержусь лишь несколько минут даже с помощью. Шлюпок и катеров у нас уже нет, так что… Прошу вас, уходите. Вы все честно исполнили свой долг…

Русские броненосцы, выпустив по замолчавшему, погибающему вражескому кораблю еще десятка два снарядов, также прекратили огонь. До его конца оставались минуты – корма медленно кренящегося «Фудзи» все глубже уходила в воду, плескавшуюся у барбета башни, а на палубе уцелевшие моряки занимались своим спасением, подвязывая пробковые пояса.

На мостиках русских кораблей всем было ясно: с японцем кончено. Вот он перед ними – первый, идущий ко дну в этой войне вражеский броненосец! И еще горящий в двух местах «Петропавловск» принял три румба вправо, направляясь к медленно погружающемуся, поверженному противнику. Вот на его фок-мачте поднялись и спустились флаги сигнала. Вскоре на «Полтаве» и «Севастополе» зашевелились кран-балки, поднимая с ростр большие восьмибаночные баркасы…

Сбавив ход до трех узлов, русские корабли прошли в паре кабельтовых от того места, где, выбрасывая в воздух шипящие струи воды из открытых кингстонов, медленно уходило под воду красно-коричневое днище опрокинувшегося «Фудзи» с задирающимся все выше и выше носовым шпироном…

В 13:20, оставив японцам четыре баркаса и несколько вельботов, они дали полный ход и заспешили в сторону еще различимых на горизонте, активно перестреливающихся кораблей Макарова и Того.

* * *

Тем временем бой четырех русских броненосцев с тремя японскими развивался по совсем другому сценарию. Первой неприятностью для адмирала Макарова оказался тот факт, что даже без «старичков» скорость его отряда по факту оказалась несколько ниже, чем у оппонентов.

С одной стороны, это было объяснимо: наши корабли давно не были в доке и нормально почистить днища не могли. С другой стороны, Степан Осипович не знал, что и адмирал Того тоже не держал свои броненосцы у Эллиотов с полными ямами. Причем исходя из тех же резонов, что и Макаров при сегодняшнем его выходе. «Тормозили» же русский отряд «Ретвизан» и «Победа». И на то оказались свои, субъективные причины.

У «Ретвизана», как стало ясно из доклада Щенсновича после боя, из-за разрыва трубок пришлось вывести из действия сначала один, а потом, уже после завершения артиллерийского боя, еще два котла. А почему «Победа» не могла разогнаться свыше 16 узлов, разобрались лишь через пару дней, когда выяснилось, что у нее «скисли» три из четырех котельных вентиляторов центральной группы котлов.

Второй неприятностью стала очевидная неспособность наших артиллеристов реализовать численное большинство. Но этого и следовало ожидать! До прибытия Макарова свою лепту здесь внесли и отстой вооруженного резерва, и опасения спровоцировать японцев развертыванием интенсивной боевой подготовки. А после оного – сначала ремонт сильнейших кораблей эскадры, а затем вынужденное сидение под замком по имени «Фусо».