Тайная война - Андрей Булычев (2021)

– Да-а, баня она такая! – поддержал пожилого унтера Тимоха. – Бывалочи тоже у себя так намашешься-то энтой косой на сенокосе, что даже и руки-то выпрямить бывает невозможно. Так и ломит, так и ломит их, када разогнуть вдруг всхочешь. Вот тут-то ужо только та баня и есть лекарь! Отпаришься в ней как следует, и всё-ё, и уже далее жить мо-ожно.

– Ага-а, – протянул Федька, расчёсывая своей пятернёй заросшую густым чёрным волосом грудь, – а потом-то как отлежишься порядком, отопреешься да обсохнешь на сеннике, глядишь в щель, а к ночи-то уже и девки в не такую жаркую парную идуть. Ох, и хороши те девки после бани-то, ммм, – аж промурлыкал, зажмуривая глаза, Цыган.

– Кто о чём, а этому всё лишь бы о своём антиресе балякать, – проворчал Макарыч. – Вот не доведёт тебя до добра это твоё блудодейство, Федька! Вот ведь не зря тебя Ляксей Петрович к ногтю-то прижал, ох и не зря! Одно только плохо, что и все робята через тебя неудобства и наказание принимали. Смотри у меня, Федька, чтобы без дури теперяча всё было!

– Да что ты, дядь Вань, ну что я, дурной, что ли, совсем! – встрепенулся Цыган. – Да всё я понял, чай, уж не парубок давно. Мне давеча вон командир сам сказал: «Ты учи грамоту, Фёдор, и будет тебе капральство. Отменно ты себя со своим головным дозором показал во всех последних делах». Я, может, и правда, сейчас на повышение пойду, галун себе на обшлаг нашью, а потом, глядишь, и три, как вот ты, выслужу. А чё нет-то? Всё равно ведь до скончания века мне эту солдатскую лямку тянуть. А так, глядишь, в какое-никакое, а в унтерское начальство, Бог даст, и смогу выбиться. Да у меня и так вон пятёрка крепко сбитая, ребята в огонь и в воду за мной пойдут.

– Давай, давай, – улыбнулся Гусев. – Подпоручик говорил, что скоро команду нашу начнут сильно расширять, и ему для новых, набранных в полках рядовых много хороших унтеров потребуются. Вот ты и получишь для начала своё капральство. Будешь опосля весь правильный такой, спуску и послабление лентяям и ёрникам вообще не дашь. Потом уж заважничаешь вконец и станешь всех уму-разуму поучать. В карьере это, брат, так, затянет она человека, а потом уже и меняет его самого. Глядь, а того уж через год и вовсе не узнать. Только бы вот не возгордился, ты Федька, на жёрдочку бы, как соседский кочет, не взлетел важничая.

– У нас не возгордится поди, – усмехнулся Тимофей. – Мы ему быстро те крылья-то подрежем, кукарекать не сможет! – и он со смехом толкнул плечом Цыгана. Тот саданул в ответ локтём. Назревала потешная борьба.

– А ну-ка быстро в баню, шалопаи, остыли уже, гляжу! Вон и шалить ужо начали, – прикрикнул Макарыч, грозя егерям кулаком. – Бегом все на полок, скоро уж десяток Потапа сюды пожалует, а вы ещё даже не помылись, мочалой как следует не тёрлись балаболы!

«…- Особенно хочу отметить умелое руководство своими боевыми группами всего унтер-офицерского состава команды и ещё рядового Лужина, который постоянно на выходе командовал головным дозором и вёл себя исключительно храбро и примерно во всех случаях.

Покорнейше прошу Вас о поощрении всего личного состава вверенного мне воинского подразделения.

Командир особой отдельной команды при главном квартирмейстерстве Первой дунайской императорской армии, подпись, подпоручик Егоров А.Г. Число, месяц, год».