– Истину? – Оникс грустно улыбнулась. Помолчала и начала говорить: – Двести лет назад великий прорицатель Белый Свет предсказал вам смерть от цветущего и цветного лори на спине у одной из раян. Это был великий предсказатель и маг, он никогда не ошибался. – Она вспомнила, как Катран рассказывал ей сказки и учил стрелять из арбалета. Встряхнула головой, отгоняя воспоминания. – И вы испугались. Ваш дар был силен, Темный Владыка, может быть, он был самым сильным во всей империи… Услышав предсказание, вы прокляли раян, прокляли так, чтобы ни одна из нас никогда не смогла полюбить. Чтобы никогда не встретила того, кого можно полюбить… И лори никогда не раскрасился красками. Вы придумали сказку о том, что цветущий лори источает яд желания и способен погубить мужчину, свести с ума и уничтожить… Вы объявили на нас охоту, и раян стали убивать. Маленьких девочек, младенцев, подростков или таких, как я, – взрослых. В империи почти не осталось раян. – Оникс сделала шаг к императору. – В лори нет никакого яда, и вы знаете это. Запах цветка вызывает желание, усиливает чувственные удовольствия, дарит наслаждение, это правда. Но до проклятия раяны сами могли решать, для кого раскрыть свой цветок, и никакой опасности в этом не было. Двести лет нас убивают только потому, что вы не хотите умирать, Темный Владыка.

Тишину в зале уже, казалось, можно было резать ножом. Император рассмеялся деланным дребезжащим смехом.

– Ну все, достаточно! – Он резко оборвал смех и хлопнул в ладоши. – Уберите отсюда эту сумасшедшую!

Сумеречные шагнули к Оникс, но их остановил принц, молча стоящий за плечом Владыки:

– Подождите, пусть она договорит.

– Ошар, ты оспариваешь мои приказы? – в голосе Владыки уже клокотала ярость.

– Пусть она договорит, повелитель, – спокойно сказал принц. – В конце концов, у каждой раяны есть право на последнее слово. Это закон.

Стражи отступили.

– Тебе есть еще что сказать, раяна? – негромко спросил принц.

Оникс смотрела равнодушно.

– Проклятие подобной силы не могло пройти бесследно. Насмешка судьбы… Темный Владыка, вы так боялись смерти от цветка лори, что связали свою душу с этим проклятием, вложили в него свою жизнь. Вы сами, своим собственным даром создали это условие, что вы умрете, только если цветок лори станет цветным. – Она вздохнула. – Ваше время пришло, Владыка. Больше раян не будут убивать.

Под молчаливыми взглядами Сумеречных Оникс расстегнула рубашку и спокойно сняла ее. Она не стыдилась, и ей не было страшно. В ее душе уже не осталось места для этих чувств. Раяна опустила руки и повернулась спиной к императору.

У бесстрастных псов вырвался слаженный вздох. Оникс не знала, как выглядит лори на ее спине. И не видела того, что видят все остальные. Как темный рисунок медленно раскрашивается цветами. Сначала тонкие завитки у поясницы стали нежно-зелеными, цвета клейких весенних листочков. Потом цвет пополз выше, по ее позвоночнику, окрашивая тонкий стебель цветка сотней оттенков зелени. И самым последним окрасился бутон: теплыми переливами розового и жаркими всполохами красного.

Звенящую тишину зала, в которой все рассматривали живой рисунок, становящийся все ярче, разрушил дребезжащий смех императора.

– Глупая раяна! – с ненавистью сказал он. – Значит, ты смогла полюбить. И собственными руками уничтожила того, для кого твой цветок стал цветным. Разве это не доказывает, что ты ядовитая змея? Я всегда говорил, что раяны – зло! Я… я… о-о-о…

Он захрипел. Оникс повернула голову, все так же равнодушно наблюдая, как молодое лицо императора стремительно стареет, покрывается морщинами, желтеет… Как натягивается кожа, обрисовывая череп, как выпадают волосы… Проклятие Владыки сбылось.

– Помогите… – хрипел он, – псы… помогите… Влейте силу… Убейте девчонку… Спасите меня…