Блин! А ведь с Дорогобудовых станется меня и самого научить летать. Совсем не вовремя вспомнил про свои потенциальные возможности. Тьфу! И вот зачем тогда учился? А затем, когда они ещё сподобятся. А жить лучше сейчас, а не когда-нибудь потом. Короче, полетели! Нефиг попу морщить!

* * *

– Бел, а не рано ты меня на царский пир решила вытащить? – задал я вопрос прибывшей за мной Дорогобудовой.

– Вот те раз! Только что возмущался, чего так поздно, как теперь вовремя попасть на царский пир… – начала прессовать она меня моими же словами в ответ.

Ведь реально начал нервничать. Сегодняшняя вечеринка – это не то место, куда принято опаздывать и уж тем более не являться.

– Ну тогда я не знал, что за мной на тарелке прилетят! Уже надежду потерял всякую. Ты сама-то смотрела, сколько уже времени? – возмущённо отбил я коварный удар на её сторону.

– Да. Везде успеваем, – как ни в чём не бывало ответила она.

– Между прочим, даже воздушник вызвал! – продолжил я наступление, хоть и не так рьяно.

– Отмени заказ.

А то я не знаю, что в таких случаях делать.

– И кстати, заодно решил перекусить по-быстрому. А тут ты. Что мне теперь, кусок сырной ватрушки бросить? Это только название – пир, а там одни эти германские бутерброды, и без воды, чтоб много не сожрали. Вот просто поражаюсь скупердяйству служек царских, – сначала вяло, а к концу монолога всё более бодро продолжил я наезд на Белаву.

Вообще удивляюсь своей борзоте. Ведь прекрасно теперь знаю, кто такая эта Дорогобудова, но просто никак не могу заставить вести себя иначе. Хоть убей, уверен, что это правильно!

Кстати о ватрушках, их здесь два вида: творожные и сырные. И те, и другие имеют множество начинок, только первые сладкие, а вторые появились как реакция на итальянскую пиццу. И очень сильно отличаются от неё количеством начинки, в большую, по моему мнению, лучшую сторону. В данном конкретном случае её готовила моя кормилица, и уж она расстаралась. На тонком, миллиметров пять, слое нежного пирожкового теста слой начинки пальца в два, из мяса запечённого тетерева, обильно пересыпанного теперь уже расплавившимся сыром и покрытого сверху слоем ломтиков томатов. Да мне проще убить Белаву, чем такое бросить!

– Это что ещё за слухи, порочащие честь царской семьи! А? – вдруг пошла обратка в мою сторону.

– Не слухи, а очень достоверная информация, по крайней мере, по последним трём пирам! – заявил я в полной уверенности в достоверности этой информации.

Сам в этот момент лихорадочно перебирал все доступные по памяти источники информации, пытаясь понять, в чём подвох в её словах.

– Опять ты, Иван, ничего не понял. Пир ведь тоже организуется в зависимости от провожаемых персон. А там почти одни неудачники были и нежелательные лица. Ты бы заканчивал уже пренебрегать политической жизнью, не делал бы столь скоропалительных выводов. Поверь, за этим событием будут следить все главы хоть сколько-нибудь влиятельных родов, и не только в нашей стране, но и за рубежом. Потом будут трактовать каждый взгляд или улыбку царя, подаренные каждому участнику программы, как состояние отношений его величества к конкретному роду. И уж поверь мне, ничего его персона просто так делать не будет. А уж как там блюдут негласную табель о рангах… Да брось ты этот кусок ватрушки, если уж не хватит чего на пиру, потом в привокзальном трактирчике наверстаешь, – возмутилась она в конце концов продолжавшимся смачным чавканьем с моей стороны.

– Жи в жисть! – попытался ответить ей с полным ртом.

Даже почти получилось. Но надо было хоть немного пережевать.

– Прожуй сначала, а потом говори, – выдала Белава, направляясь на посадочную площадку на крыше дома.

Если заезжать сюда с дороги, она же будет и стоянкой. Дом вписан в склон и попросту даже не виден со стороны подъезда к нему.

– Ни за что, говорю! – ответил я ей и направился следом, продолжая истреблять взятый с собой кусок.