А вот про то, что там нашёл, в жизни никому не расскажу! И даже мысленно перекрестился. Заодно потрогал запястье левой руки, где у меня мизерный, по местным меркам, однолепестковый карман, куда и спрятано то сокровище. Был бы он больше… Всё бы туда скидал, а не в кошелях носил. Но у других и такого нет. Это вообще особенность практикующих ветер. Возможность создавать сопространственные объёмы с привязкой к себе. Величина пространственного кармана и его сложность зависят опять от способностей. Однако потребление силы выдаёт при использовании на максимуме, потому никто большими их не делает. Кому охота светиться? Кто же ради ерунды ими обзаводится? У меня там самоцветы и ещё немного по мелочи, драгоценной. Вообще не слышал о более сложных, чем двухлепестковые, по сути двухобъёмные. Вот! А там бронзовая бляха-амулет с привязанным семилепестковым, если судить по гравировке, и притом никаких возмущений в силе. Тут амулеты редки и стоят запредельно, а такой – страшно представить даже. Одна беда, проникнуть пока туда не могу. – Ирония судьбы. Нашёл там в Орешке, берегу как зеницу ока, а пользоваться никак. Иногда думаю, что это просто подделка, но выбросить жалко. Как-никак тайна…

– А как же адрес? – решила она прояснить ситуацию с «невской» легендой.

– Что с ним такое? – задал вопрос, не сразу уразумев, чего ей надо.

– Так нет одного номера по улице, – восторженно выдала она мне свой аргумент.

– Всё там есть, ничего не пропущено. Проход – тот же участок и имеет адрес, ну а поскольку дом на другой улице, вот и не стали вешать таблички. Говорю же, нагромождение случайностей. Чего спорить, съезди да сама посмотри, не веришь – кого-нибудь из светлых уговори показать, – поняв суть проблемы, объяснил я реальную ситуацию.

Возможно, не надо было. Тайна она штука интересная. У меня вот есть, а у неё, может, теперь и не будет никакой.

– Меня не пустят, – со вздохом грустно выговорила Светлана.

– Тогда не знаю… – разочарованно выдал я в ответ.

– Слушай, а у тебя правда под Орешком завод? – неожиданно сменила она тему разговора.

– По бумагам да, но на самом деле скорее мастерская-переросток. Один убыток… – завёл я обычную волынку, не сразу уловив подвох.

– Чего тогда не избавишься? – тут же прихватила она меня за тёплое место.

– Да как тебе сказать… Сам по себе он не убыточный, в рамках захолустной мастерской. А всего-то меньше века назад был официальным поставщиком царского двора. Сейчас там просто не зарабатывают достаточно средств на расширение и обустройство производства, достойного именоваться заводом. Вот и приходится из своего кармана добавлять. Раз в десять уже потратил больше, чем на покупку. И конца пока не видно. По планам, только лет через десять-пятнадцать он полностью станет прибыльным, – начал я оправдываться, но подкрепляя всё аргументами.

– Ну и зачем тебе это надо? – удивилась она сказанному с моей стороны.

– Я верю в тех мастеров. Может, у них ничего такого и не выйдет, как у стекольщиков, но и того, что они сохранили, тоже немало. Это не тарелки для трактиров и уж тем более не миски для харчевен лепить, – проговорил я с гордостью в голосе.

– Ага! Ты ещё стеклом занимаешься, и вот с него и прибыль берёшь? – тут же прицепилась она к словам.

– С чего ты решила? – я просто вежливо поинтересовался.

– Но ведь откуда-то деньги появляются, чтобы фарфором заниматься и не разориться. А раз завёл речь об этом…

– В принципе, логично, но нет, деньги с одной небольшой россыпи на Урале да якутских рубинов. Даже стразы самоцветные пока ничего особо не приносят, хотя и большой там оборот. Ну, по сравнению со всем остальным, что у меня есть, всё в развитие тратится. Так что в теории у меня ого-го, а на практике на свои нужды огранкой алмазов зарабатываю, – с грустью в голосе прокомментировал я её мысли.