Посёлок проехали на лёгкой рыси. Нас увидели издали, и поглазеть на нашу кавалькаду высыпало много народу. А население посёлка в основном не крестьяне, а вольные, члены семей обитателей замка и воинов. Мы всем приветственно махали, нам искренне махали тоже, бросая подбадривающие крики. Поскольку ехали окольными путями, новости из Аквилеи должны были уже достичь наших украин, и распространиться среди населения как минимум замка. А учитывая, что телевизора и газет тут нет, сеть распространения информации ОБС тут на таком уровне, что, наверное, о произошедшем в Аквилее знает и восточная окраина графства, если не далее.

Выехали через северо-западные ворота посёлка, тут аж трое ворот — большое поселение. Поехали дальше. О нас наверняка уже сообщили — гонца послали. Или флажками отмахались. Да-да, отсталый средневековый мир, но сигнальную систему для оповещения о приближении степняков тут придумали лет пятьсот назад. Потому в принципе и смогли создать такую глубоко эшелонированную оборону в открытой всем ветрам степи, как наша Лимессия с её башнями. Потому и держимся, не цепляясь ни за один природный рубеж в виде гор и крупных рек.

— Оба на! Вашсиятельство, вас точно встречают!

Я присмотрелся, куда указывал Бьёрн… И немножко прифигел. Из посёлка в замок шла девушка. В неброском сером домотканом платье, с чепчиком на голове… И эта девушка, заслышав конский топот (нас всего пятеро, но коней половина табуна с собой), обернулась и выглядывала, кто там, и нет ли для неё опасности.

— Ансельмо, шельмец! — обернулся я назад, к привычно едущему в хвосте колонны квестору. — Держи лошадок!

— Есть, вашсиятельство, держу!..

Я не дослушал, бросил повод ведомых и дал галоп в сторону девчули. Та, увидев мою отделившуюся фигуру, приподняла платье и попыталась дать стрекоча в сторону от дороги, через луг… Ну что за детский сад! Ё-моё, честное слово!

Догнал быстро. На землю бросаться не стала, до такой дурости не дошло, но когда её схватил и привычным жестом (на Катрин потренировался две недели назад) подхватил и посадил перед собой, завизжала, как резанная.

— Заткнись, дура! — рявкнул ей на ухо.

— А я не упаду? — испуганно глянула она вниз.

— Будешь орать — упадёшь! — Я на секунду отпустил хват, она снова завизжала. — А ну цыц!

— Рикардо… Ричи… Милый! — И Анабель-Мишель, а это была она, обняла за шею и приникла к моим губам. Я ногами остановил Дружка, а в замок решил въехать на нём, подгадал с утра со сменой лошадок, и следующие пару минут занимался тем, что безудержно целовал эту прелесть. Прелесть в хорошем смысле — как только увидел её вдали, во мне тут же всё перевернулось.

Нет, всё же Ричи не погиб от её заклинания. Да, я больше ощущаю себя Ромой, это так, но Рикардо Пуэбло всё равно во мне, и его чувства для меня так же важны и обязательны для исполнения, как мои собственные. Теперь это НАШИ чувства, и я сходил с ума от одного запаха, от вида, от упоминания этой девушки-бабушки.

«Бабушки» — попытался завести мой внутренний язва.

«Ну, Галкину нравится с бабушками. Я чем хуже? У меня у бабушки тело двадцатилетней вообще-то».

Короче, мне было плевать на её ментальный возраст. Я просто… Её хотел. Во всех смыслах.

Парни нагнали, сбавили ход и проехали мимо, не съезжая с дороги, задорно ухмыляясь. Я понял, что негоже возвращаться в замок позже свиты и охраны, и снова ногами двинул Дружка за ними.

— Я соскучилась. Боже, как я соскучилась! — Анабель приникла к груди. Вцепилась в меня мёртвой хваткой, опасаясь упасть с коня. Вообще-то с непривычки тут кажется высоко.

— Когда мы расставались, ты была готова меня убить, — не мог не заметить я.

— Это была ломка. Я… Слишком не привыкла к жизни ЗДЕСЬ. А тут ты… И ты…

Что «и я» она не смогла внятно сформулировать.