Тю! Идут! Бой только что утих, и по площади, через развалины, к нам в окружении целой свиты приближается генеральская процессия. Глаз выхватывает из толпы нашего командира Антона Ивановича Деникина (его ни с кем не спутаешь), рядом с ним – командующий 9-й армией, тоже генерал-лейтенант, по фамилии Гречко или Гречкин; и самое главное, командующий фронтом генерал Рокоссовский. Он из поляков, но не спесив и не заносчив, а потому любим сразу и женщинами и солдатами. Первые от него без ума за то, что он обаятельный красавчик, а вторые считают, что с таким командующим можно штурмовать хоть врата ада. На то, чтобы вскочить на ноги, принять уставной вид (тот самый, который лихой и придурковатый), а также скомандовать: «Рота встать, смирно!», уходит буквально пара секунд. Впрочем, нашего Антона Ивановича лихим и придурковатым видом не пронять, как и господина Рокоссовского, о котором мы премного наслышаны. Это одни из тех немногих генералов, которые не смущаются разумеющих свое дело подчиненных. А вот господина Гречкина я пока еще не знаю, так как под его командованием не служил. Наша штурмовая бригада приравнена к ОСНАЗу, и потому ее подчиняют напрямую фронтам, минуя корпуса и армии.

Ага, Антон Иванович услышал мой командный рык и заметил моих людей, вскочивших и оправляющих мундиры, а потому резко изменил курс всей генеральской компании, направившись в нашу сторону. Ну все, теперь або грудь в крестах, або голова в кустах, ибо генералы на фронте – это самый страшный и непредсказуемый противник. Никогда заранее не знаешь, то ли они будут тебя награждать, то ли накладывать взыскания. Но в этот раз, кажется, все обойдется. Вид у Антона Ивановича вполне довольный, да и господин Рокоссовский смотрит на нас доброжелательно. Командующий фронтом выслушивает мой рапорт, благосклонно кивает в ответ и сообщает, что от лица советского командования он выражает нам благодарность. Константинополь взят, и теперь мы твердо стоим в Проливах – сразу двумя ногами. Ура!!! И, конечно же, команда подать наградные списки на отличившихся в боях, в ответ на что я отвечаю, что у меня в роте иных и нет. Все, мол, у меня отличники, и все герои…

– Тогда подавайте на всех, – отвечает генерал Рокоссовский, – потому что заслужили!

* * *

9 января 1943 года. 10:55. Москва. Здание НКИД на площади Воровского, комната для переговоров «в узком составе».

Присутствуют:

Народный комиссар иностранных дел СССР – Вячеслав Михайлович Молотов;

Спецпредставитель Верховного Главнокомандующего – Андрей Андреевич Громыко;

Министр иностранных дел Турецкой республики – Нуман Рифат Меменчиоглы;

Полномочный посол Турецкой республики в СССР – Селим Сарпер.

Спецконсультант Верховного Главнокомандующего майор ГБ Мехмед Ибрагимович Османов.

Нуман Рифат Меменчиоглы родился в 1892 в семье видного султанского сановника, в 1914 году он закончил юрфак Лозаннского университета (европейское образование, однако) и поступил на дипломатическую службу, после чего до 1928 года находился на различных дипломатических должностях за пределами турецких границ. Вернувшись в Турцию, работал в министерстве иностранных дел в ранге посланника первого класса, генерального секретаря МИДа и, наконец, в 1942 году занял должность министра иностранных дел. В своей дипломатической и политической деятельности Нуман Меменчиоглы в первую очередь ориентировался на Германию, при этом не сжигая мостов и на британском направлении. Он всегда говорил, что рассчитывает на военный разгром СССР Третьим Рейхом и почетный мир между Германией и Великобританией. Профашистский переворот в Лондоне этот политик воспринял с восторгом. Именно благодаря влиянию Меменчиоглы правительство турецкой республики почти сразу признало кабинет сэра Освальда Мосли.