– Возможно, что и так, – соглашается Каллум. – Иногда родители не уделяют большого внимания детям. Я сам был недостаточно внимателен к своим. К счастью, у меня есть замечательная команда частных детективов. Понимаете, с учетом всех правительственных заказов, которые мы выполняем, нам нужно быть очень осторожными с теми, кого мы принимаем на работу. Моя команда особенно хороша в раскрытии любых секретов, которые могут изменить мнение о добропорядочности человека в худшую сторону. Уверен, если в шкафу Дэниела нет никаких скелетов… – Каллум делает паузу ради драматического эффекта, и это срабатывает, потому что даже у меня – а ведь угрожают не мне – волосы на затылке встают дыбом, – как и в вашем, вам не о чем беспокоиться. Спокойной ночи, ваша честь.

– Погодите, не вешайте трубку. – Слышится какая-то возня. – Минуточку.

Звук закрываемой двери, и голос звучит громче, тревожнее.

– Что вы предлагаете?

Каллум молчит.

Делакорту это не нравится. В панике он принимается умолять:

– Вы должны предложить мне хоть что-то, иначе бы не позвонили. Скажите мне ваши требования.

Каллум по-прежнему не отвечает.

Делакорт снова начинает говорить, чуть ли не задыхаясь.

– Я отошлю Дэниела. Его приглашали в Найтс-бриджскую школу джентльменов в Лондоне. Я уговаривал его поехать, но он не хотел оставлять своих друзей.

Да, лучше и не придумаешь! Значит, он поедет в Лондон и будет там насиловать девчонок и нанимать отморозков с ножами, чтобы те нападали на нормальных людей? Я открываю рот, но Каллум поднимает руку и качает головой. Я усаживаюсь обратно на сиденье и пытаюсь набраться терпения.

– Попробуйте еще, – просто говорит Каллум.

– Чего вы хотите?

– Я хочу, чтобы Дэниел понял, что именно он сделал плохо, и в будущем никогда больше так себя не вел. Но, если честно, я не особо верю, что заключение под стражу вызовет какие-либо перемены. Через пять часов у вашей двери будут стоять два морских офицера. Вы подпишете бумаги, которые позволят им забрать вашего семнадцатилетнего отпрыска с собой. Дэниел будет учиться в военной академии, созданной специально для исправления трудных подростков вроде него. Если он пройдет обучение, то вернется к вам. Если нет, мы сунем его в один из реактивных двигателей на заводе. – Каллум смеется, повесив трубку, но я так и не пойму, шутка это была или нет.

Я знаю, что глаза у меня сейчас как два больших блюдца, но не могу не спросить:

– Э-э-э, вы реально собрались убить Дэниела?

– Черт, пап, как круто!

– Спасибо, сын. – Каллум ухмыляется. – Мои яйца еще при мне, что бы вы, мальчишки, там себе ни думали. И нет, Элла, я не собираюсь убивать Дэниела. Военная служба может спасти. Но может и превратить трудных подростков в законченных отморозков. Если мои друзья посчитают, что он неисправим, то у меня есть и другие варианты. Но вот их я уже с вами обсуждать не буду.

Ну и ладно.

Когда мы приезжаем домой, Истон сразу бежит наверх, чтобы рассказать все близнецам, а Каллум скрывается в кабинете, чтобы позвонить Гидеону. Я остаюсь стоять в огромном холле, вспоминая первую ночь, когда я переступила порог этого дома. Было поздно, почти как сейчас.

Мальчишки выстроились вдоль балюстрады раздвоенной лестницы, вид у них был раздосадованный и неприветливый. Я боялась их. А сейчас я боюсь за них.

Каллум меняется на глазах. Например, его сегодняшние действия. И вообще он стал принимать гораздо больше участия в жизни мальчишек, чем когда я впервые приехала сюда. Но все пойдет коту под хвост, если он женится на Брук. Его сыновья никогда не смогут доверять ему, пока он будет с этой ужасной женщиной. Почему он этого не видит?

Если бы Каллум был поумнее, то отправил бы Брук в специальную военную академию вместе с Дэниелом. Но почему-то он ничего не замечает, когда дело доходит до нее.