А еще я впервые за все время, проведенное на Окраине, ощутил смутно знакомый холодок под глазами. Будто мне к щекам под глазами приложили два куска сухого льда. Это ощущение бодрит, говорит о том, что в этот раз опасность достаточно серьезна.

Мудило в оранжевом плаще вернулся уже в роли бурлака. Притащил на веревке пластиковый лист с тремя достаточно внушительными прямоугольными блоками. Смотрящая в потолок сторона окрашена в красный цвет, сбоку торчит кусок широкой и толстой пластиковой предохранительной ленты. Шагнув, прошел впритирку с шестьдесят третьим, попутно смерив его настолько брезгливым и глумливым взглядом, насколько сумел передать. Нагнувшись, приподнял.

Килограмм двадцать пять. Вес, подходящий для переноски в одиночку. При условии, что в наличии имеется рюкзак. У нас они имелись у всех троих.

— Загружаем в рюкзаки — коротко и спокойно бросил я, глянул назад.

Другие группы медленно приближались. Отлично. Махнув им рукой, крикнул:

— Давайте быстрей, гоблины! Поезду пора отправляться! Живо, живо! Андиамо, орки, андиамо!

— Ну ты и дурак — подал голос, пришедший в себя шестьдесят третий — Тупорылый ты гоблин. Не представляешь в чьи дела вмешиваешься, чью схему ломаешь. И меня ты зря задел, урод. Пожалеть заставлю.

— Ты меня? — рассмеялся я, подступая к нему вплотную — Знаешь в чем между нами разница? Нет? Я поясню — ты тот, кто старается выглядеть серьезным и крутым. Следишь за словами и одеждой, ходишь важно. А я… я просто безумный гоблин, которого тебе, дерьма кусок, лучше не задевать. Потому что в отличие от тебя мне плевать на то, что будет дальше — пронзи меня пятью кольями, я все равно буду рваться к твоей глотке. И перед тем, как сдохнуть — перегрызу ее! Схема? Я ломаю чужую схему? Это вы ломаете схему системы! И она единственная в этом гнилом мирке, кто, как я вижу, не действует исключительно ради своей выгоды. Ты гребаная городская сука, пытаешься помешать доставке каких-то важных блоков на Окраину. И тем самым ты и те, кто потрахивает тебя каждый день в задницу и шлепает по пухлым щечкам, творят великую беду! И когда из-за ваших трахнутых схем на Окраине случится что-то действительно плохое — вас в городе это не коснется. Пострадает только Окраина. Не так ли, дерьма кусок? Кстати — в этом плаще ты выглядишь как позолоченный кусок жирного дерьма. Таков твой стиль?

— Ты пожалеешь! — прохрипел мужик.

— Нет — покачал я головой — Не пожалею. А вот ты — да. Сейчас, жирный ты ублюдок, молча и быстро раздашь всем блоки. Не забывай — система смотрит на нас. Оценивает твою расторопность. Подведешь ее — и в следующий раз выгодное задание получит кто-то другой. Живо!

— Ты…

— Заткнись! — рявкнул я и он осекся, подавился следующим словом.

Я повернулся к другим группам:

— Разбирайте и грузите в рюкзаки блоки! Те, кто хочет донести блоки до цели и выполнить задание, пусть через пять минут будут у начала тридцатого магистрального. Через пять минут! Никого ждать не будем. Если этот кусок дерьма в плаще цвета мочи будет стараться вас задержаться — машите полусфере, что над вами, указываете на промедление. Он постарается вас напугать своим хриплым грозным голоском. Не верьте и не бойтесь! Он никто.

Загрузив блок в рюкзак, вскинул на спину, пару раз неглубоко присел, наклонился. Нормально. Несколько километров вполне можно пройти. Но все же рюкзачные лямки слишком узкие. Придется переделать и жаль, что не сделали этого раньше. Протолкавшись через вялых гоблинов, вывел группу к началу тридцатого коридора. Выжидающе глянул на команду. Досчитал до трех. И Йорку прорвало.

— Оди! Ты… не хочу ничего такого, но…

— Йорка!

— Да!