— Сереж, ну чего заводишься сразу, — жалобно моргает ресницами, — Я же имела в виду, что мы скучаем по тебе. Я так вообще постоянно…

К счастью, слезливой постановки мне удается избежать, потому что за спиной раздается бодрый голос сына.

— А вот и мы. Быстро, да?

Я поднимаюсь со стула, чтобы поздороваться и, повернувшись, столбенею.

— Здравствуйте, Снежана, — скромно выговаривает рязаночка, — здравствуйте, Сергей Георгиевич.

Я даже не сразу нахожусь, что сказать, потому что вид у нее, словно она не в ресторан, а на ковровую дорожку собралась. Короткое черное платье, открывающее большУю часть тела…голое плечо, загорелые ноги, обтянутая тканью грудь…я точно не ошибся насчет тройки… выразительные бедра…блестящие губы. Для чего она так нарядилась? Мы же здесь несуществующую свадьбу обсуждать собрались, а не показ мод устраивать.

— Здравствуй, Юля, — говорю сухо и спешу переключить взгляд на сына, ловя себя на том, что слишком долго ее разглядываю. — Опаздываешь, Дима.

— Пробки, — пожимает он плечами и, наклонившись целует застывшую Снежану, которая растерянно смотрит на Юлю. Не был бы настроен против последней — усмехнулся. Экс-жене важно ощущать себя главной красавицей, и конкуренции она не прощает. Так что скорее всего, свои сногсшибательным видом рязаночка только что нажила себе злейшего врага.

Сногсшибательным видом, Молотов? Совсем не так ты должен оценивать невесту сына, от которой пытаешься избавиться.

Я далеко не помешан на женской красоте, и хотя женщин в моей жизни было предостаточно, к клубу ловеласов не отношусь, но не признать очевидного не могу: аферистка Живцова на редкость красивая. Уж не знаю, откуда в ее крестьянских корнях взялась порода, но она есть: фигура изящная, черты лица утонченные. Губы, положим, она надула, но как будто то ее не портит.

Кажется, я снова смотрю на нее чересчур пристально, потому что она начинает краснеть. А у меня, черт возьми, на нее снова встает. Это просто невероятно. Молотов, да что с тобой творится? Она девушка твоего сына, хоть и временная. Аферистка, которая пользуется своей внешностью в меркантильных целях, и которая, кстати, привлекалась к административной ответственности.

— Думаю, можно садиться, — прерываю повисшее молчание и, опускаюсь рядом со Снежаной, предусмотрительно прикрывая эрекцию салфеткой. — Напомните, какой повод для встречи?

— Наша с Юлей свадьба, — бесхитростно отзывается сын, делая знак официанту.

Я вновь не удерживаюсь, чтобы не посмотреть на рязаночку. Выглядит словно волнуется: щеки розовые, глаза опустила. Только волнуется ли? Платье открытое на ужин одеть не постеснялась, а сейчас само смущение.

— Мам, какие у тебя были предложения по поводу свадьбы?

Снежана что-то невнятно мычит, подтверждая мои предположения: вынести близость конкурентки она не может.

— Раз Снежана молчит, тогда я начну, — обвожу присутствующих глазами. — У меня есть пара вопросов к Юле.

Рязанка дергается словно через нее пропустили разряд тока, а вместе с этим дергается ее грудь по тонкой тканью, и в брюках снова болезненно тянет. Не помогает и то, что платье явно не предусматривает ношение бюстгальтера, и я вижу выпуклости ее сосков. Кондиционер что-ли попросить выключить.

Отрываю взгляд от ее груди и сосредотачиваюсь на глазах:

— Поведай нам, Юля, за что ты привлекалась к административной ответственности. Дважды, если я не ошибаюсь.

Тишина за столом становится напряженной, Снежана охает, картинно прикрывая рот ладонью, рязанка растерянно хлопает глазами, а Дима хмурится, заставляя на секунду ощущать себя главным злодеем вечера.

Вот только злодей здесь не я, а потому, не сводя с побледневшей Юли взгляда, повторяю:

— Рассказывай, Юля. Я жду.

Тонкая шея дергается, выдавая нервозность хозяйки, и тут в разговор неожиданно вступает Снежана: