На пару мгновений я замер, а потом накатила такая злость, что я еле сдержался, чтоб не зарычать на эту сучку. Но когда заговорил, мой голос все же немного дрожал от сдерживаемого гнева.

– Вы, ваше высочество, забыли, что ваши будущие подданные – не вещи, которые вы привыкли получать по первому требованию, а живые люди, у которых есть собственные желания. Так вот моя девушка точно будет против вашего предложения, но самое главное, я тоже против ехать куда-либо с вами, и сейчас, и в обозримом будущем.

С последними словами я протянул руку, забрал свою тарелку, поставил себе на колени, закинув в рот очередной бутерброд, отвернулся от этой зазвездившейся особы и с невозмутимым видом уставился на сцену.

Молчала принцесса секунд пять, а потом раздраженным и злым голосом сказала мне в затылок:

– Тебе не кажется, что ты слишком нагло себя ведешь для мальчика?

Я повернулся к ней и твердым голосом произнес:

– Это не наглость, а чувство собственного достоинства, которое вы, к сожалению, с высоты собственного величия не в состоянии разглядеть. И если вы желаете видеть только рабскую покорность, то вам туда, – я указал рукой в сторону группки девушек, среди которых пестрели яркими цветами особи мужского пола, назвать их мужиками у меня язык не поворачивался.

– Вон те мальчики, – продолжил я, – с превеликим удовольствием примут любую желаемую вами позу. Хоть на передних лапках, хоть на задних.

Закончив свой монолог, я махнул рукой официантке, которая находилась шагах в десяти и неотрывно смотрела в нашу в сторону. Видно, боялась проглядеть жест её высочества. Практически бегом подлетев ко мне, вежливо поинтересовалась:

– Чего изволите?

– Сигареты есть? – спросил я.

Молча достав из кармана своего костюма небольшую плоскую коробочку, она раскрыла её передо мной. «Удобно», – подумал я. В коробочке в два ряда лежало штук двадцать сигарет, судя по отличающемуся дизайну, все разных производителей. Мой взгляд зацепился за сигариллу с пластиковым мундштуком, пожалуй, пойдет. И курится долго, и типа натур-продукт – должен быть ароматнее. Девушка щелкнула зажигалкой сразу, как только я поднес сигариллу ко рту, и практически мгновенно после этого неуловимым жестом достала миниатюрную пепельницу, поставив на специальную подставку на подлокотнике дивана.

– Вот это можете забрать, – сказал я и протянул ей почти полную тарелку с бутербродами.

«Эта высокомерная дрянь справа весь аппетит перебила», – недовольно подумал я.

Девушка-официант молча подхватила тарелку и так же молча удалилась.

Я же, делая аккуратные затяжки и привыкая к крепости сигариллы, медленно цедил вкусное полусладкое, продолжая то же занятие, от которого меня отвлекла эта высокородная стерва.

Визуальное коллекционирование женских ног было в самом разгаре, когда принцесска подала голос. «Долго же она хранила молчание, – хмыкнул я про себя, – есть теоретический шанс, что не просто давилась от злости, а обдумывала свое поведение». Вряд ли, конечно, такие, как она, свое поведение считают безупречным и единственно правильным.

– А как зовут твою девушку?

– Ольга, Гордеева Ольга, – с гордостью, соответствующей произнесенной фамилии, ответил я. И добавил: – Она не просто моя девушка, она моя невеста.

И спросил, не удержавшись, с некоторым ехидством:

– Ну, и как вы считаете, промолчала бы Ольга или имела бы наглость, как вы наверняка посчитали бы, вам перечить?

Ева кривовато усмехнулась и всё-таки ответила правду, в которой я, зная свою Ольгу, ни секунды не сомневался:

– Пожалуй, да, она одна из немногих в империи, кто действительно может мне перечить.

Я же решил кинуть небольшую шпильку в её адрес, а то когда еще представится возможность накапать на мозг будущей императрице.