– Сюда, сюда! – кричали они, помогая подросткам выбраться из дверей.

Глаза буквально ослепило огнем, слезы текли ручьями, но они продолжали выводить на свободу перепуганных детей. Халил слышал, как Аднан что-то кричит им, видел, как он выводит до смерти перепуганную девочку…

Потом огонь добрался до Аднана. Халил обернулся, услышав страшный крик друга.

Бухюслен, 1672 год

На висельном холме собралось огромное количество народу. Палач уже ждал у плахи, когда Элин сняли с телеги. На нее надели новую белую рубашку, но голова была обожженная и безволосая, а изуродованные руки висели вдоль тела как плети – она едва шла, ее тащили вперед два стражника.

Перед плахой Элин упала на колени, со страхом обводя взглядом тех, кто пришел посмотреть на нее. Единственное, о чем она могла думать с тех пор, как признала себя виновной и решение суда было утверждено придворным судом, – приведут ли Марту на казнь? Неужели ей придется увидеть смерть матери?

К ее большому облегчению, Марты нигде не было видно. Бритта стояла с Пребеном. Чуть в стороне от них – Эбба из Мёрхульта. Как и многие другие, кто жил бок о бок с ней и Пером на побережье или бок о бок с ней в пасторской усадьбе.

Ларса Хирне там не было. Он уехал по другим делам – к новым ведьмам, к новым проделкам сатаны, с которым ему предстояло бороться. Для него Элин Йонсдоттер была лишь строкой в книге. Еще одна ведьма, которую комиссия по ведовству поймала и казнила.

Теперь у Бритты был большой живот. Она стояла такая довольная, сложив руки на животе… Лицо ее сияло праведным гневом. Пребен стоял, обняв ее одной рукой, глядя в землю и держа в другой руке шляпу. Эбба из Мёрхульта болтала с женщинами, стоявшими вокруг нее. Элин слышала, как она выдает им отрывки из своих свидетельских показаний. Интересно, сколько раз она пересказывала эту ложь? Эбба всегда была лгунья и сплетница.

В груди Элин горела ненависть. У нее было много времени в темной камере, чтобы еще раз вспомнить все. Каждое слово. Каждую ложь. Смех Марты. Когда она по незнанию говорила страшные вещи, которые ее заставили наговорить. Довольный взгляд Бритты, когда та взяла Марту за руку и увела ее из зала суда. Как сможет дочь жить с этим, когда подрастет и поймет, что наделала?

В ней нарастала ярость. Превращалась в шторм – сродни тому шторму, который отнял у нее Пера, превратив ее и Марту в беззащитных жертв, легкую добычу.

Элин ненавидела их всех. Ненавидела с таким пылом, что ее трясло. Она с трудом поднялась на подгибающихся ногах. Стражники шагнули вперед, но палач поднял руку, останавливая их. Глаза Элин горели гневом, когда она, нетвердо стоя на ногах в своей белой рубашке, устремила взгляд на Бритту, Пребена и Эббу. Все смолкли, тревожно глядя на нее. Как-никак, это ведьма. Кто знает, на что она способна, когда смерть стучится в двери?

Сильным и твердым голосом Элин спокойно проговорила, не сводя глаз с тех, кто обрек ее на смерть, – тех троих, стоявших там с видом праведников.

– Вам всем, наверное, кажется, что вы сделали богоугодное дело. Но я знаю лучше. Бритта, ты лживая и злая, и всегда была такой с тех пор, как вышла из лона твоей такой же лживой матери. Пребен, ты потаскун и лгун, слабак и трус. Ты знаешь, что согрешил со мной – и не единожды, а много раз – за спиной у своей жены, забыв о Боге. И ты, Эбба из Мёрхульта, злая, завистливая сплетница, которая не могла вынести, что у соседа хоть на одну заплесневелую корку больше, чем у тебя. Горите вы все в адовом огне! И пусть ваши потомки познают позор, огонь и смерть. Поколение за поколением. Сегодня в вашей власти уничтожить мое тело сталью и огнем, но мои слова будут жить долго и после того, как тело мое обуглится. В этом клянусь я, Элин Йонсдоттер, в этот милосердный день перед Богом всемогущим. И с этими словами я готова к встрече с Ним.