Дорога гнева - Валерий Шмаев (2019)

Что мне теперь делать, я даже не представляю. Допросив выживших пассажиров, мы с «Рубиком» подвисли на пару. Причём «Рубик» до сих пор в себя прийти не может. Вон он сидит в сторонке, отходит. Нехило его допросом контузило, и ведь ни с кем поделиться не может такой-то радостью. Я категорически запретил.

За одного такого «языка», возьми он его в одиночку, Звезда Героя Советского Союза, как с куста. Таких «языков» здесь четыре с половиной, если Бремера считать за половинку. Товарищ Бремер, на минуточку, подполковник СС, но по сравнению с этими четверыми он несмышлёный мальчишка из песочницы. Вот только как их за линию фронта живыми доставить?

Как же проще моим бойцам. Задача у них простая, как мычание. Раздеть фрицев, загрузить живых стиркой одежды и контролировать процесс, периодически вваливая пленным прикладами по хребтине, чтобы не расслаблялись. А здесь сиди и думай, как свалить отсюда, чтобы уже через сутки не зажмуриться, причём всем отрядом «вместе взятыми».

Куда я там хотел? В Норвегию? Это, на минуточку, вообще единственный выход. Вот только аэродром в Норвегии охраняется таким же взводом парашютистов, сослуживцев невинно убиенных нами на этом аэродроме и в самолётах. То есть они друг друга знают, и появление чужих людей из самолётов не прокатит. Единственная дорога в гавань идёт мимо недавно организованного концлагеря с какой-то нехилой стройкой, но не это главное.

Главное во всей этой истории то, что всех пассажиров, которых мы сдуру взяли живыми с «Лисом» и «Хаски», надо везти в Москву. Довезти их надо обязательно живыми и невредимыми, сдувая с них пылинки и обмахивая веером, чтобы не перегрелись.

Оставшиеся в живых пассажиры выжили далеко не случайно. Четверых из них свалили на пол телохраны и прикрыли своими телами. Один из них личный представитель Рейхсминистра финансов Германии графа Иоганна Людвига Шверина фон Крозига с чемоданом секретных документов. Я даже заглядывать в этот чемодан не стал. Второй – Фрегаттен-капитан, подводник, адъютант гросс-адмирала Карла Дёница.

Теперь, внимание, вопрос. Кто-нибудь сможет мне объяснить, какого мужского полового органа они делают в одном самолёте и куда они вдвоём намылились? Этот самолёт прилетел из Берлина, видимо, их побоялись везти напрямую – английские самолёты над Балтикой всё же шарятся, и именно в нём помимо телохранителей было больше всего охраны. За эти самые документы, что попали с ними к нам, упыри нас под землёй найдут.

Какая там дивизия СС? Как только в Берлине поймут, что у них из-под носа умыкнули этих людей со всеми документами, немцы снимут с фронта все войска, оголив его. Заглянут за каждый ствол дерева, поднимут каждую травинку, вычерпают озёра, осушат болота и перебьют всех жителей в этих районах. Немцы просто обязаны нас уничтожить, и я впервые за два года не знаю, что мне делать. Я уже несколько часов прикидываю варианты, и у меня всё равно получается тактический ядерный взрыв перед атакой, а иначе уничтожение всего отряда. Есть только один вариант, хреновый правда, но делать нечего, остальные значительно хуже.

Сначала я выцепил «Погранца». Просто отвёл его в сторонку, посадил напротив себя и принялся молча разглядывать его, не зная, как начать разговор. Мой обычный приём. Сначала мнусь, загоняя человека в неудобное положение, а потом как ведро воды на голову, не найдя другого выхода, вываливаю самое основное. Я уже составил общую схему, но не знал, как мне их сломать, а ломать придётся, и начну я с «Погранца»:

– Знаешь, Степан, у меня к тебе будет одна просьба. Она очень сложная, и тебе придётся постараться, чтобы её выполнить. Тебе надо остаться живым и довезти до Эстер и «Дочки» моих девчонок. Вот эта штука – диктофон, я там кое-что наговорил «Фее», отдашь «Дочке». Там в самом начале для неё, она знает, как пользоваться. Кивни, если понял, и давай зови Лёху, Женю, «Стрелка», «Лиса» и «Фею» с Таей.