— Ему ничего не надо было делать. Хильде Мольнес осталось жить всего шесть месяцев. Вполне достаточно для того, чтобы успеть выйти за него замуж, но не настолько долго, чтобы Брекке устал от роли джентльмена.

— Он убрал ее мужа и дочь, чтобы завладеть наследством после ее смерти?

— Не совсем, — продолжал Харри. — Дело в том, что он уже использует эти деньги.

Лиз вопросительно взглянула на него.

— Он приобрел одну компанию на грани банкротства, «Пхуриделл». Если все пойдет так, как считает «Барклай Таиланд», то через пару лет эта компания будет стоить в двадцать раз больше, чем он заплатил сегодня.

— Почему же другие акционеры пошли на то, чтобы ее продать?

— По словам Джорджа Уолтерса, исполнительного директора «Пхуриделла», другие — это всего лишь мелкие акционеры, которые отказались продать свои акции Уве Клипре, когда он приобрел контрольный пакет акций, потому что поняли: что-то назревает. Но после того, как Клипра исчез, они узнали о долларовом долге, который вот-вот раздавит компанию, и охотно согласились на предложение Брекке. То же самое касается адвокатской конторы, которая наследует имущество покойного Клипры. Совокупная стоимость исчисляется в сотню миллионов крон.

— Но у Брекке пока еще нет денег?

— Уолтерс рассказал, что половину наличности надо внести сейчас, а другую половину — через шесть месяцев. Не знаю, каким образом он собирался выплатить первую часть, может, он раздобыл себе денег другим путем.

— А что, если она не умрет через шесть месяцев?

— Мне почему-то кажется, что Брекке постарается ускорить этот процесс. Ведь именно он смешивает для нее коктейли…

Лиз задумалась.

— А он не боится, что многим покажется подозрительным, как это он теперь сделался новым владельцем «Пхуриделла»?

— Боится. Поэтому и приобрел акции на имя фирмы «Эллем Лимитед».

— Но могут обнаружить, что за фирмой стоит он.

— Не обнаружат. Фирма зарегистрирована на Хильде Мольнес. И разумеется, он ее унаследует, когда Хильде умрет.

Лиз округлила губы, словно хотела сказать: «О!»

— И все это ты раскопал самостоятельно?

— С помощью Уолтерса. Но подозревать начал после того, как нашел у Клипры список акционеров «Пхуриделла».

— И что же?

— Там упоминался «Эллем», — улыбнулся Харри. — Сперва я начал подозревать Ивара Лёкена. Его прозвище со времен войны во Вьетнаме как раз LM. Но разгадка оказалась куда банальнее.

Лиз положила руки на затылок:

— Сдаюсь!

— Эллем, если читать наоборот, превращается в Меллэ. А это девичья фамилия Хильде Мольнес.

Лиз уставилась на Харри, словно на диковинную зверушку в зоопарке:

— Да ты что!

Йенс держал в руке папайю, разглядывая ее.

— Слушай, Лёкен! Когда надкусываешь папайю, то ощущаешь вкус блевотины, не замечал?

И он вонзил зубы в мякоть плода. По подбородку потек сок.

— А на вкус она как вагина. — И он рассмеялся, запрокинув голову. — Знаешь, папайя стоит пять батов в Чайнатауне, то есть сущие гроши. Каждый может купить ее, съесть этот фрукт означает так называемую простую радость жизни. Есть и другие простые радости, ценить их начинают только тогда, когда их лишаются. Это словно…

Йенс помахал перед собой рукой, подыскивая подходящее сравнение.

— …уметь подтереться. Или удовлетворить себя. Все, что для этого требуется, — это хотя бы одна рука.

Он поднял с пола отрубленную кисть Лёкена за средний палец и поднес ее к его лицу.

— У тебя пока еще есть одна рука. Подумай об этом. А также о том, чего ты не сможешь делать без рук. Я уже об этом подумал, так что позволь мне помочь тебе. Ты не сможешь почистить апельсин, не сможешь наживить крючок, не сможешь ласкать женское тело, не сможешь застегнуть на себе брюки. Ты даже не сможешь застрелиться, если появится такая охота. Ты будешь постоянно нуждаться в помощнике, который сделает за тебя все это. Все это! Подумай хорошенько.