Вот так вот. Не сказать, что Бориса не задели слова о намерении Бентли охмурить Катю. Еще как задели. Но он прекрасно отдавал себе отчет в том, что пока он станет кем-то, чтобы иметь хотя бы призрачный шанс быть с ней вместе, ее уже давно выдадут замуж. Не за этого, так за другого.

Он взрослый мужчина и понимает, что о глубоком чувстве с его стороны не может быть и речи. Так, всего лишь увлеченность. При желании он может с ней переспать. Тут капитан прав, взрослому мужчине вскружить девочке голову ничего не стоит, если он, конечно, не увалень какой. Только Борису этого не надо. Потребность можно удовлетворить и с кем другим. Ну или хотя бы она была стервой, тогда – не исключено.

А вот Лизавету Петровну нужно вытаскивать. Причем этой же ночью. Кто знает, насколько профессионален Хилл. И потом, судя по всему, до порта им не так чтобы и далеко. Пара дней максимум. А значит, и времени для осуществления задуманного у капитана мало.

Что там из минусов? Открытое море, незнание навигации, бог весть, как там в катере с аварийным запасом и топливом. Дурак? Еще какой! Простит ли он себе, если не вытащит эту вздорную старуху в молодом теле? Никогда. Значит нужно действовать.

Ночь выдалась тихой, с устойчивым попутным ветром. А потому «Роза» шла под парусами. Что полностью подходило Борису. Вообще-то так себе задумка. Но ни на что лучшее попросту нет времени. И потом, кто сказал, что экспромт – это обязательно плохо? К примеру, у него они нередко получаются более эффективными, чем планы, продуманные до мелочей.

Борис прихватил с собой только нож и пару своих «бульдогов», причем зарядив оба боевыми патронами. Ему сейчас не до бирюлек. Хотя крови, конечно, желательно избежать. Кроме того, в карманы брюк пошел отрез веревки и большой кусок ветоши.

Брать что-либо еще – это привлекать к себе лишнее внимание. Его появление на палубе не вызовет у вахты удивления. Измайлов частенько так делал. Одна из причин негатива по отношению к нему – он нигде не был задействован, кроме как у орудия. Капитан строго следовал букве договора.

Постояв немного у борта, Борис выждал момент, когда вахтенный офицер направился на нос, и сам двинулся в направлении юта. Это в прежние времена дорога экипажу туда была заказана. Моряки весьма консервативны, но многие традиции все же уже безвозвратно ушли в прошлое.

Подобное поведение для Измайлова было нормальным. Он нередко присаживался вот так на корме и смотрел на струящийся кильватерный след. В особенности ему нравилось наблюдать за ним, когда яхта шла под парусами. Поэтому рулевой не обратил на него никакого внимания.

– Русский, ты? – окликнул его часовой, едва Борис наполовину поднялся по трапу и его голова появилась над ютовой палубой.

Опасаться часовому нечего, поднимать излишний шум нет причин. Ну появился один из своих. Нормальная ситуация. Тем более если это тот, кто по ночам частенько проделывает подобное. Пост выставили на случай, если пленницы решат воспользоваться идущим на буксире катером.

– Я, – окончательно поднимаясь наверх, ответил Измайлов.

– Извини, но сегодня тебе тут не место. Как видишь, капитан выставил пост.

– Угу. Теперь вижу. Ладно, посижу в другом месте. У тебя огоньку не найдется?

– Ты же не куришь.

– Закуришь тут, когда с того света возвращаешься.

– Это да. Повезло. С костлявой разминулся, – начав охлопывать себя по карманам, согласился матрос.

Борис приблизился к нему и без замаха врезал боковым в челюсть. Часовой сразу же поплыл и, закручиваясь, начал падать. Удар кулаком по затылку, так чтобы выключить с гарантией, и не забыть подхватить оглоушенного, чтобы тело или винтовка не нашумели падением на палубу.