– В общем, так и есть, да и по-правильному это называется именно регистрация, а не прописка. Просто раньше так называлось – вот народ и привык. Но жилое помещение для этого все равно необходимо. Хотя бы чужое. В этом случае пропи… то есть регистрация может быть временной. И на нее требуется разрешение собственника.

Пришлый задумался.

– А-а… без прописки никак?

– Почему никак? – удивился участковый. – До девяноста дней – вполне возможно. Но кое-какие проблемы отсутствие прописки создать может – с почтой, там, с записью детей в школу, с открытием какого-нибудь предприятия опять же…

Если первые две позиции из перечисленного пришлым, судя по его повеселевшему виду, в качестве проблем не рассматривались, то последняя, похоже, серьезно нарушала его планы. Потому что он тут же посмурнел и задумался. А вот Петька, наоборот, встрепенулся.

– Колян, – вкрадчиво начал он, – а давай мы их ко мне пропишем?

Участковый и пришлый тут же развернулись к деревенскому хулигану и скрестили на нем взгляды: Николай – досадливый, но похоже, лишь оттого, что влез оболтус в серьезный разговор… а пришлый – явно заинтересованный.

– К тебе?

– Ну да! Изба у меня большая. Живу я один. Сам знаешь, бати уже семь лет как нет, а маманя еще по зиме к сестре в Томмот подалась. А Варьку я выгнал…

При этих словах участковый еле заметно усмехнулся. Варька, леспромхозовская кладовщица, была той еще оторвой. Так что следовало еще посмотреть, кто кого выгнал. Но сам факт того, что Петька теперь жил в одиночестве, подобные мелкие детали не отменяли. А Скрынник, между тем, продолжал:

– Так что у меня вполне человек семь влезет. С раскладушкой-то… А если еще и баню считать…

– Баню тебе считать никто не позволит, – притушил его воодушевление Николай. – Это нежилое помещение, и там никого не пропишешь. Да и вообще, по нормам на твоих метрах прописать можно только… У тебя изба сколько, семь на восемь?

– Нам будет достаточно троих, – мягко влез в разговор пришлый. – Остальные подождут пару недель. То есть до того момента, пока мы не достроим дома.

Оба местных жителя удивленно уставились на собеседника. Он что, совсем больной, что ли? Нет, что существуют технологии быстровозводимых домов, оба были в курсе. Но тут, извини-подвинься, Сибирь, а не какая-то там Европа! Тут морозы не под, а за сорок бывают. Тут эвон, по местным меркам, почитай, рукой подать – полюс холода. И не Сибири, не России, а всей планеты! Там вообще за минус семьдесят случается… Какие, блин, пару недель?!

Николай и Петька переглянулись, прикидывая, как бы это поделикатней объяснить пришлому, чтобы он не страдал идиотизмом и осознал ситуацию, но тот не дал им начать.

– Я в курсе местных температур, – дружелюбно улыбнувшись, произнес он, – и уверяю вас, что при проектировании домов этот момент был полностью учтен. Наши дома гарантированно выдерживают температурный диапазон от минус семидесяти до плюс шестидесяти градусов, снеговую нагрузку до двухсот сорока килограммов на квадратный метр и скорость ветра до двадцати пяти метров секунду.

Николай и Петька снова переглянулись. После чего участковый нехотя кивнул.

– Хорошо. Тогда гражданин Скрынник сейчас сбегает за паспортом, после чего встретимся у вас на… – Те несколько гектаров, которые заняла выкупленная пришлыми зона, назвать подворьем или участком язык не поворачивался, но никакого другого определения Николай с ходу не придумал, поэтому продолжил: —…на вашем участке. Там все и оформим.

Когда первый деревенский хулиган, перепрыгнув порог, влетел в свою избу, рожа у него сияла от удовольствия. Ну, еще бы – он-таки добился своего. Так что когда Петька разглядел неожиданных и, прямо скажем, совсем незваных гостей, он еще несколько секунд пялился на них, сияя глупой улыбкой.

– Привет, Скрынник, – хрипло сказал Жабин, сидевший на табурете у приоткрытого окна. – Выпить есть?