Василий Никитич прекрасно знал положение дел. Два года назад он сам избороздил на галере всю Балтику, подыскивая хорошее место, где шведские и русские дипломаты могли бы встретиться без посредников. Татищев нашёл такое место: финский остров Аланд. В ратуше аландской деревушки Яков Вилимович Брюс, граф Ягужинский и граф Остерман много раз садились за стол переговоров со шведскими вельможами, но увы – ни до чего так и не договорились. Однако обе стороны остались в убеждении, что мир недалёк.

– Война завершится в самом ближайшем времени, – ободрил Табберта Татищев. – Сие дело непременное, господин Страленберг. И я буду рад встретиться с вами как с другом, когда вы обретёте своё отечество, чтобы побеседовать о предметах, занимающих нас обоюдно.

– Благодарю, господин Татищев, – поклонился Табберт.

Да, сибирское изгнание подходит к финалу. Но что же Мессершмидт?

Раздумывая, Табберт отправился на Троицкий холм к кремлю. Шатры кремлёвских башен гудели на ветру, словно тесовые колокола. Так звучал зов пространства. Так звучало вечное беспокойство, что будоражило душу, увлекая к пределам вселенной, хотя всё в жизни вроде было благополучно, и не к чему было стремиться, вверяя себя изменчивой стихии провидения.

Табберт смотрел с края обрыва, придерживая на голове треуголку. Огромное пасмурное небо, не обещающее ничего хорошего. Огромная холодная река. Огромная хмурая тайга, что поглощает все человеческие дерзания с такой же неумолимой жестокостью, с какой поглощают их горючие пески пустынь и солёные воды океанов. Что ему надо? Зачем ему бросать всё и уходить с безумным мечтателем в дикие дебри? Там нет счастья. Там нет славы. Там ничему нет конца. А до возвращения в отечество сейчас уже рукой подать. Но отечество – данность. Отечество не выбирают. А ему, капитану Филиппу Табберту, судьба дарует возможность выбора.

Табберт горько усмехнулся. Что ж, тогда он выбирает Сибирь.

Эпилог 1

1742 год. Учёный

А мнение короля Фредрика никто, в общем, и не спрашивал. Риксдаг был могущественнее короля и в прошлом году снова объявил России войну, надеясь вернуть Швеции те владения, которые она потеряла при короле Карле XII. Армией командовал граф Карл Левенгаупт – дальний родственник того графа Левенгаупта, который капитулировал под Полтавой. Боевые действия развернулись в Финляндии возле города Вильманстранд. Русские сразу изрядно потрепали шведов, но это ещё ничего не значило.

Российским императором тогда был младенец Иоанн Антонович, и от его имени правила мать Елизавета Катарина Кристина, принцесса Мекленбург-Шверинская; русские называли её Анной Леопольдовной. Но трон желала заполучить цесаревна Елизавета, младшая дочь императора Петра. Елизавету поддерживала гвардия. Анна Леопольдовна опрометчиво объявила, что отправит гвардию на войну со шведами в Финляндию, и преображенцы тотчас устроили дворцовый переворот. Елизавета Петровна стала императрицей. Канцлером она назначила князя Алексея Михайловича Черкасского, некогда служившего сибирским губернатором.

А война со Швецией продолжалась. Весной 1742 года в Финляндии русские без особых усилий взяли Фридрихсгам, Борго, Нейшлот и крепость Хяме. Граф Левенгаупт умчался за указаниями в Стокгольм, и армия без него сдалась. Русские заняли столицу Финланда – Гельсингфорс.

Все эти события были далеки от портового города Карлсгам в лене Блекинге на юге Швеции, но город опасался десанта из Дании, и крепость на острове Фрисхолмен была приведена в боевую готовность. Остров находился посреди карлсгамской бухты и прикрывал гавань. Командовал крепостью комендант – подполковник Филипп Юхан Табберт фон Страленберг.

Ветреным августовским днём в кабинет коменданта вошёл вестовой.

– Господин подполковник, – сказал он. – Пришвартовался паром.