С семьёй у него как-то не сложилось. Да у него вообще много с чем не сложилось. Покидая пределы России, Табберт преподнёс императору Петру собственноручную карту Сибири, и Пётр пригласил бывшего пленного возглавить новую землемерную службу империи, но Табберт отказался. Он стремился скорее вернуться, чтобы написать книгу и обрести известность. Однако с книгой дело затянулось. В Стокгольме Табберта произвели в обер-лейтенанты и зачислили в Зюдерманландский полк, но военная карьера всё равно почему-то не задалась. Так что должность коменданта Карлсгамской крепости была лишь почётным отстранением от настоящей службы – той, которую он мог бы завершить в чине генерала. Словом, тоже увы.

Ренат сел в кресло. Страленберг извлёк из шкафчика бутылку настойки.

– А вы читали мемуары Курта фон Вреха? – спросил он. – Курт весьма точно описал обстоятельства нашей жизни в плену. И выразил сожаление о вашей гибели в походе полковника Бухгольца. Прискорбно, что эту ошибку уже не исправить: Курт скончался три года назад.

– Я не читал его мемуаров, – сказал Ренат.

Его плен был не таким, как у остальных. Его плен – это тайные свидания с Бригиттой, пьянство солдата Цимса, корчма в тайге… Ренат не испытывал тёплого чувства к сравнительному благополучию других пленных.

Указ об освобождении из плена каролинам зачитали в конце осени 1721 года. Первая партия шведов покинула Тобольск уже через месяц; уезжающих возглавил драбант-капрал Брур Роламб – главный виршеплёт общины, сочинявший оды на все праздники. Вторая партия, основная, вышла только в середине зимы; этой партией руководил ротмистр Георг Стернгоф. А Табберт тогда находился очень далеко от Тобольска и ничего не знал.

С доктором Мессершмидтом и нанятыми слугами Табберт уплыл вниз по Иртышу. В пути Табберт быстро сдружился с Мессершмидтом и стал называть его просто Даниэль. Их экспедиция поднялась по Оби к Томскому острогу. Местные крестьяне показали путешественникам гряду причудливых скал на берегу реки Томь; скалы были испещрены древними изображениями, и Табберт уговорил Даниэля задержаться подольше, чтобы скопировать рисунки. Тогда он ещё полагал их свидетельством Биармии – о, наивный фантазёр! Из Томска экспедиция Мессершмидта перебралась в Енисейский острог, оттуда – в Красноярский острог. С качинскими казаками Табберт ездил на реку Абакан и раскапывал курганы. В Красноярске он и узнал об освобождении пленных. Даниэль упрашивал его остаться, но слишком уж удивительны были открытия в Сибири – Табберту не терпелось скорей описать их, издать книгу и потрясти научный мир. Честолюбие перевесило все прочие соображения. Табберт простился с Мессершмидтом с искренним участием и уехал на запад – в Тобольск, в Петербург, в Стокгольм.

…Страленберг разлил настойку. Ренат поднял серебряную стопку, без слов чествуя хозяина, и выпил.

– Я приехал к вам, господин Страленберг, потому что хочу узнать о судьбах двух людей, – сказал он. – Кроме вас, мне спросить некого.

– Прошу, – предложил Страленберг.

– Йохим Дитмер, секретарь губернатора Гагарина, – назвал Ренат.

Бывший штык-юнкер Юхан Густав Ренат ненавидел этого мерзавца даже через три десятка лет. Но Страленберг не знал о чувствах Рената.

– У господина Дитмера всё благополучно, – улыбнувшись, заверил он. – Дитмер дал показания против губернатора, дважды выплатил крупные штрафы и беспрепятственно вернулся домой, прихватив с собой четырёх слуг. А через год снова отправился в Россию уже как посланник от короны. В России он и служил. Получил дворянство. Четыре года назад наш дорогой Йохим оставил дипломатическую стезю и перебрался в Финланд. Представляете, господин Ренат, сейчас он тоже губернатор!

Ренат молча кивнул. Он никогда и не надеялся на воздаяние небес.

– А другая персона? – полюбопытствовал Страленберг.

– Вы можете и не знать о его участи… Полковник Иван Бухгольц.

– Отчего же, отлично знаю! – Страленберг улыбнулся ещё шире.