Ещё удар, и противник падает, давясь собственной кровью, а на его месте появляется другой. Только у него уже нет той уверенности во взгляде, что у предыдущего. Он видел, чем закончился бой, и ему не хочется оказаться на месте своего предшественника. А придётся.

Кроша зубы, ломая челюсти и кости, вспоминает её и звереет ещё больше. Никак эта училка не выходила из головы. Засела там, дрянь, и не исчезала! Он ведь должен был забыть о ней ещё вчера. Должен был.

Спускал пар, перестреляв добрую часть дичи в заповеднике. Спускает пар сейчас, молотя кулаками чьи-то морды. Но зверь внутри не утихает. Он воет, скребёт по внутренностям когтями и требует, чтобы его выпустили. И Марат выпускает.

Снова и снова бросается на противника и, оглушив его, добивает, пока того буквально не выдёргивают из его рук.

— Ещё! — рычит, схватив рефери за грудки, а тот, дрожа и заикаясь, мотает головой.

— Нет больше никого, Марат Саидович… Никто не хочет…

— Я Варвар! Варвар, сука, слышишь меня?! Варвар! — замахивается, но какой-то смертник вдруг выдёргивает из его рук жертву.

— Остановись, брат! Хватит! Да угомонись ты! — кто-то хватает его сзади, и Марат с диким рыком поворачивается, занося кулак для удара. — Ну что? Меня ударишь? Серьёзно?

Настигает разочарование и неудовлетворённость.

— Я сейчас немного занят, Архан.

— Вижу я, как ты занят. Давай лучше поговорим. Оставь этих калек.

Медленно выдохнул, загоняя зверюгу поглубже, столкнул со стула какого-то мужика и свалился на него сам.

— Говори, — смахнув со стола бокал с коньяком, сделал знак перепуганной официантке. — Воды принеси!

Та мгновенно бросилась исполнять, а Марат перевёл взгляд на друга.

— Брат, ты меня пугаешь. Что с тобой происходит? Ты же держал себя в руках. В чём дело? Это из-за той женщины? — Монгол откинулся на спинку стула, явно в ожидании ответа.

— Извини, брат, но тебя это не касается. Я не ребёнок. И ходить за мной не нужно, — забрал стакан прямо из подноса, а официантка тут же бросилась бежать. Мало кому сейчас хотелось бы находиться рядом с Варваром.

Пожалуй, желающие заканчивались на Архане.

— Хорошо. Твоё дело. Тогда о делах поговорим. Помнишь нашего подопечного, как же его, блядь… Лебедев? Квартиру который на нас переписал?

Хаджиев аж оскалился. Ещё бы он не помнил бывшего муженька Снежаны.

— Ну и?

— Сморчок по-пьяни под каждым забором базар гнилой разводит. Думаю, его пора грохнуть.

— Нет, — Марат осушил стакан, с грохотом поставил его на стол. — Сморчок должен оставаться в живых. Смерть — слишком просто для него.

— Он много говорит.

— А его язык представляет для нас опасность?

Монгол вздохнул, поморщился.

— Ты же знаешь, я люблю порядок. Дело не в том, что он может нам навредить. Дело в том, что он открыл пасть.

Хаджиев хрустнул костяшками сбитых пальцев, отбросил на стол окровавленные бинты.

— Я сам заткну его. Позже. А пока пусть ползает среди бомжей.

ГЛАВА 2

— Доброе утро, — Тая поставила на стол пирог, источающий нежный ванильный запах. Почти как она пахнет. Сладко. Слишком сладко. — Яблочный. И кофе твой готов.

Присел за стол и, приобняв её за талию, притянул к себе. Девушка испуганно охнула, ударила Али по рукам.

— Отпусти!

— Может, сегодня сходим куда-нибудь? — прошептал ей на ушко, чуть касаясь губами нежной кожи и сдерживаясь, чтобы не напасть на девчонку, как больной маньяк.

Тая тут же напряглась, вытянулась, как струна, а по пальцам Али прошёл ток. Сколько раз по ночам останавливал себя, когда хотелось ворваться к ней в спальню и сделать её, наконец, своей.

— Куда?