Убивая Еву - Люк Дженнингс (2019)

– Это цитата, – объясняет Нико. – Из «Гамлета». У него на полке есть «Гамлет».

– И?

– Программа Weasel, «Куница», так назывался математический эксперимент Ричарда Докинза. Он основан на теории, что, мол, если дать обезьяне время, она, нажимая случайным образом на клавиши пишущей машинки, воспроизведет полное собрание Шекспира. Докинз же показал, что, даже если взять только фразу «Methinks it is like a weasel» и клавиатуру, на которой только двадцать шесть литер плюс пробел, пользуясь при этом быстрой программой и мощным компьютером, все равно время ожидания именно такой фразы превысит возраст вселенной, учитывая, что…

– …речь идет о числе комбинаций, равном двадцати семи в двадцать восьмой степени, – заканчивает Билли.

– Совершенно верно.

– Но насколько наш объект знаком с этой «Куницей»? – спрашивает КлАудия.

– Вполне может быть знаком, – говорит Ева. – И «Гамлет» явно выбивается из общего ряда книг. Что-то еще, Нико?

Он качает головой.

– «Scream If You Wanna Go Faster»? – предлагает КлАудия.

– Это не из «Гамлета», – говорит Збиг.

– Смеешься? Конечно не из «Гамлета». Это второй альбом Джери Холлиуэлл. Я купила диск, когда мне было шестнадцать. Помню, стояла у зеркала в ванной и с массажной щеткой вместо микрофона распевала «It’s Raining Men».

– Збиг?

– А что вы думаете насчет «The Naïve and Sentimental Lover…»? Это книжка Ле Карре.

– Хорошо. Вполне могу представить, что наш объект использовал именно эту фразу. Есть еще мысли?

– Мне не нравятся эти варианты, – говорит Билли.

– У тебя есть аргументы? – спрашивает КлАудия, закрыв глаза и наклонив голову.

– Просто это всё не то, – отвечает Билли.

– То есть, думаешь, нам не стоит попробовать хотя бы один из них? В любой форме?

Билли пожимает плечами.

– Если у нас только три попытки, то да, думаю, не стоит. Мы еще не готовы.

– Ланс?

– Если Билли говорит, что не готовы, значит, продолжаем искать.

– Прошу у всех прощения, – бормочет Ева. – Вы, наверное, уже вымотались.

КлАудия и Збиг переглядываются, но не произносят ни слова.

– Эти распечатки, – говорит Нико. – Перемешай их и разложи заново.

Ева выполняет просьбу, и все молча смотрят на листы А4. Проходит минута, еще одна. И тут КлАудия и Нико одновременно, словно читая мысли друг друга, втыкают указательные пальцы в один и тот же снимок. На нем Пенни с детьми, Дэниелом и Беллой, на просторной площади у древнего здания с колоннами. У Пенни немного натянутая улыбка, а дети заняты мороженым. В нижнем правом углу кто-то (вероятно, Крэйдл) сделал надпись: «Звезды!»

– Что? – спрашивает Ева.

– Не «что». А «почему?», – отвечает КлАудия, а Нико улыбается.

– Все равно не понимаю, – говорит Ева.

– Почему здесь эта фотография? – объясняет Нико. – Все остальные – для выпендрежа, чтобы показать, какая важная и успешная персона наш парень. Знакомства в верхах, дорогой отдых за тридевять земель, рыбалка на лосося, вот это вот всё. Но здесь… Даже не знаю. Жена чем-то расстроена, детям скучно. Почему он называет их «звездами»? Зачем здесь вообще этот снимок?

Они наклоняются ниже.

– Погодите, – тихо произносит Збиг. – Погодите-ка, черт побери…

– Ну, говори, – торопит Ева.

– Эта площадь – в Риме, а здание сзади – Пантеон. На снимке не видно, но на фасаде вырезана надпись. «Marcus Agrippa, Lucii filius, consul tertium fecit». Марк Агриппа, сын Луция, избранный консулом в третий раз, воздвиг это.

– И?

– Давайте посмотрим, как выглядит надпись вживую. Билли, можешь погуглить «Пантеон надпись» и распечатать?

Ева выхватывает вылезший из принтера лист. Под фронтоном здания отчетливо видно:

MAGRIPPA•L•F•COS•TERTIVM•FECIT

– Вот теперь похоже на пароль, – говорит КлАудия.

Ева кивает.

– Билли?

– Мне нравится. Симпатичный уровень энтропии.

– Попытаемся?