Картина прошлого, проступившая на белом потолке больничной палаты, померкла, и снова заныла рана на животе. Швы стягивали кожу, но он пырнул себя ножом весьма удачно. Точно знал, куда вонзить острие: в то же самое место, куда мать однажды воткнула кухонный нож отцу. Врачи тогда сказали, что, несмотря на потерю крови, мужчине повезло: ни один жизненно важный орган не был задет.

Почти все его детство родители подавали ему скверный пример, а вот сторож Банни оказался хорошим учителем. Те три дня, когда он держал мальчика в заточении, ублюдок пользовался им, но, по сути, показал, что существует некая тайная дрожь наслаждения в страхе, который ты внушаешь другим.

Ведь именно этого старый Банни и добивался. Страх детишек питал его, был его страстью.

Семьдесят два часа унижений, издевательств и психологических пыток. Робину удалось сбежать по чистой случайности, только потому, что на третью ночь его мучитель напился допьяна и заснул, забыв привязать его к спинке кровати. Робин выбрался из темницы и попросил помощи у женщины, проходившей мимо, а та сразу же отвела его в полицию.

Но зачем он, убегая, прихватил с собой комикс о кролике?

А еще Робин решил не рассказывать о том, что с ним случилось. Сначала он думал, что это от стыда или из страха, что монстр найдет его и отыграется. Но все было не так. Имелась другая причина, связанная с тем, что старый Банни успел посеять в его уме этим самым комиксом, а еще просмотром странного фильма.

За время краткой изоляции страх прорыл в нем глубокую впадину. Отдаленную, неведомую бездну, в которой взрослый Робин накапливал неизъяснимые желания, темные порывы, взращивал семена насилия. Но в десять лет он не мог еще знать, что вызревает в этой пучине.

Чье-то присутствие.

Кто-то поселился в нем. Он читал это во взглядах родителей, когда вернулся домой. Зловещий кролик отражался в глазах матери. И они с отцом впервые испытали перед сыном страх. Поэтому и удалили его.

На ферме Уилсонов он научился по-другому выражать свои чувства, разделяя их с другими ребятишками, такими же, как он, у которых бесстыжие, бессовестные мужчины и женщины силой и обманом отняли невинность детства. Но Робин чувствовал, что отличается от прочих тем, что не признает своего положения жертвы. Может быть, поэтому Тамитрия Уилсон так привязалась к нему: она думала, что Робин просто пытается освободиться от ужасного опыта, не желая, чтобы пережитый кошмар запятнал всю его будущую жизнь. Поэтому она сделала так, чтобы мальчику дали новое имя, помогла получить аттестат о среднем образовании, дававший право поступить в университет.

Тамитрия ударила по голове и заперла в подвале частного сыщика Бруно Дженко, когда тот объявился как-то ночью и стал расспрашивать о мальчике по имени Робин Салливан. Заботливая мать, она хотела защитить сына по имени Питер Форман, который оставил позади свое ужасное прошлое.

Он хорошо относился к Тамитрии, но вынужден был убить ее, раз она не понимала самых элементарных вещей. А именно: что мальчик Робин Салливан отказался от роли жертвы потому, что знал: он принадлежит к палачам.

Тамитрия что-то заподозрила из-за альбома комиксов, который он всегда носил с собой, но истинного значения книжицы так и не поняла. Покидая ферму, Робин попросил женщину сохранить ее: у него духу не хватило избавиться от комикса, а главное, он уже решил: Банни заслуживает того, чтобы сойти с этих страниц.

Он уже раздумывал втайне, какую маску ему придать. Только не человеческую. Потому что Банни должен был стать чем-то вроде божества.

Маску он захватил с собой и той ночью, когда Тамитрия позвала его на ферму, сообщив о типе, который лезет не в свое дело. Он зарыл труп старухи за сеновалом, но ему было не по себе оттого, что он был вынужден ее убить. На самом деле ему не доставляло удовольствия отнимать у кого-то жизнь. Хотя часто приходилось это делать.

В отличие от старого Банни ему нравились девочки.