Девушка, которая играла с огнем - Стиг Ларссон (2015)

В то же время у Рональда Нидермана было такое чувство, что игра проиграна. Это чувство зародилось у него уже давно. Все пошло вкривь и вкось с той минуты, как им позвонил Бьюрман. Залаченко будто подменили, едва он услышал имя Лисбет Саландер. Все принципы осторожности и умеренности, которые он столько лет проповедовал, вдруг прекратили действовать.

Нидерман колебался.

Залаченко требовалась медицинская помощь.

Если она еще не убила его.

Это создавало проблемы.

Он кусал нижнюю губу.

Они с отцом были партнерами много лет. И годы эти были успешными. У Рональда были отложены деньги, и он знал, где Залаченко прячет свои. У него были средства и опыт для того, чтобы продолжать бизнес дальше. Самым разумным сейчас было выйти из игры и залечь. Уж если что Залаченко и сумел вбить ему в голову, так это необходимость уходить без всяких сантиментов, если ситуация не поддается контролю. Это было основным правилом выживания: «Пальцем не пошевельну ради проигранного дела».

Ничего сверхъестественного в Саландер не было. Она была источником неприятностей, тем, что называют «bad news». И она была его сводной сестрой.

Он ее недооценил.

Рональд Нидерман разрывался между двумя желаниями. Одним было вернуться назад и свернуть ей шею. Другим – продолжить бегство отсюда.

Паспорт и кошелек лежали у него в заднем кармане брюк. Он не хотел возвращаться. Ничего он там, в усадьбе, не забыл.

Ну, разве что машину.

Нидерман все еще стоял в нерешительности, как увидел свет фар приближающегося автомобиля. Он повернул голову. Может быть, удастся раздобыть себе средство передвижения другим способом. Все, в чем он нуждался, была машина, чтобы добраться до Гётеборга.

Впервые в жизни – во всяком случае, с тех пор, как она вышла из раннего детства, – Лисбет Саландер была не в состоянии справиться с ситуацией. Сколько раз за свою жизнь ей приходилось ввязываться в драки, переносить побои, становиться объектом как государственной принудительной госпитализации, так и частного издевательства… На ее долю выпало больше пинков по телу и душевных издевательств, чем обычно доставалось другим.

Но каждый раз она могла взбунтоваться. Она отказалась отвечать на вопросы Телеборьяна, а когда подвергалась физическому насилию, могла выскользнуть и спрятаться.

Со сломанной переносицей можно жить.

Но как жить с дыркой в черепе?

На этот раз Лисбет не могла дотащиться до своей кровати дома, накрыться одеялом с головой и проспать два дня, а затем встать и вернуться к повседневности, будто ничего не произошло.

Сейчас она была столь серьезна ранена, что не могла своими силами выбраться. Ее поразила такая усталость, что она не могла управлять своим телом.

«Мне бы немного поспать», – подумала Лисбет. И тут она с уверенностью поняла, что стоит ей расслабиться и закрыть глаза, как она, скорее всего, никогда их больше не откроет. Даже придя к этому выводу, она решила, что ей уже все равно. Больше того, это показалось ей очень привлекательным: «Отдохнуть. И никогда не просыпаться».

Ее последняя мысль относилась к Мириам Ву: «Прости меня, Мимми!»

Закрывая глаза, она все еще держала в руке пистолет Сонни Ниеминена со снятым предохранителем.

Свет фар машины Микаэля Блумквиста высветил фигуру Рональда Нидермана издалека. Эту фигуру он узнал сразу. Да и как ее было не узнать: верзила-блондин был ростом двести пять сантиметров и сложен как робот. Нидерман размахивал руками. Микаэль притушил фары и затормозил. Сунув руку во внешний карман компьютерной сумки, он вынул «Кольт М1911», найденный на письменном столе у Лисбет Саландер, остановился метров за пять до Нидермана, заглушил мотор и открыл дверцу.

– Спасибо, что остановились, – сказал тот, задыхаясь после бега. – Я попал в… автомобильную аварию. Не подбросите меня до города?

Голос у него был до странности высокий.