Ангел, не обращая внимания на состояние руководителя, продолжал бодро зачитывать с бумажки мудреные названия и масштабные цифры. Собравшиеся аплодировали. В их глазах светился небывалый энтузиазм.

Глава пятидесятая

Электричка

(понедельник, 12 часов 48 минут)

Н а расстеленной прямо на вокзальном перроне, покрытой жирными пятнами газете «Мертвецкая правда» под наклоном стояла самая большая из трех малинин–ских фляжек, любезно возвращенных райскими таможенниками на выезде из Небесной Канцелярии. Ее подпирали два изрядно помятых пластмассовых стаканчика, издававших неземной аромат. Рядом лежали останки копченого леща, удачно обменянного на испанский дублон у местных китайцев. Древние вокзальные трансляторы, предвещая прибытие городской электрички, хрипло транслировали песню Evil Eyes группы Savage Circus – из трясущихся динамиков летели пыль и паутина.

Малинин с выражением Цезаря, вступающего в Рим под визг поклонниц, залпом проглотил очередную порцию самогона. Его помятое от бессонницы, украшенное пожелтевшим синяком лицо светилось экзальтированной радостью – как у девочки на концерте «битлов». Калашников же просто застыл со своим стаканом, отрешенно глядя в пространство. Он не двигался уже десять минут, поэтому Малинин тронул его за плечо.

– А? – вздрогнул Калашников.

– Да вот, – конкретно на фляжку указал ему Малинин.

– А, ну да, – Алексей осушил стаканчик, и принял прежний вид.

Малинин снова наполнил стаканы и осторожно почесал за ухом. Некий вопрос мучил его уже несколько часов, но он никак не решался его задать.

– Вашбродь… не сочтите за дерзость… а сколько раз?

– Чего? – выпал из нирваны Калашников.

– Ну, вы ж давно не виделись, – со всей дипломатичностью, на которую был способен, произнес унтер-офицер. – Вот я и спрашиваю: сколько раз?

Вздохнув, Калашников, отвесил Малинину смачный подзатыльник: хоть без замаха, но вполне ощутимый – фуражка с казачьим околышем слетела на заплеванный асфальт перрона. Заключив из этого, что подробного рассказа о приключениях в бледно-голубой комнате ему не услышать, унтер-офицер подобрал головной убор и вернулся к истреблению копченого леща.

– Варфоломей говорит, что это чудо, – мечтательно сообщил Калашников и тоже как бы невзначай потянулся к аппетитной рыбьей спинке. – Он настолько удивился… объяснял, что до этого момента в Раю никогда такого не происходило. И у него даже мнение есть, почему все получилось.

– Ух ты, – осторожно прокомментировал Малинин. – И какое?

– К сожалению, он мне его не сказал.

– По мне, чудеса – это когда тебе бесплатно ящик водки подарят, – высказал Малинин свое видение ситуации. – А все остальное – лишь наши зыбкие иллюзии о мире, если исходить из философского самовосприятия личности.

Калашников чуть не подавился лещом.

– Серега, – тревожно сказал он Малинину. – Завязывай с самогоном.

Завязывать, впрочем, было не с чем – фляжка уже опустела. Малинин лениво ковырял в зубах хвостом от леща, динамики продолжали хрипеть. Народ на перроне тревожно перешептывался – электричка запаздывала, как ей и было положено, но новички, разумеется, таких тонкостей не знали.

– Я вам так скажу, вашбродь, – жестко заметил казак. – В следующий раз, когда будем убийство расследовать, я сразу выберу того, на кого меньше подозрений. Подойду сзади и дам со всей дури по кумполу. Сие значительно сократит все наши мучения, лазания в архивах и прочие лишние сложности.