Подавленные внезапным осознанием этого, мы молча глядели друг на друга, беспомощно хлопая глазами. Поэтому, когда Кен предложил вернуться на пляж, где мы в начале путешествия разбивали лагерь, и переждать там до утра, все дружно согласились.

Мы с Молли взялись за весла, а Кен отвязал шлюпку. Поскольку мы имели лишь приблизительное представление о том, как управляться с подобным плавсредством, из-за наших хаотичных действий оно едва не перевернулось. Но наконец мы поняли, что от нас требуется, и благополучно отчалили. Чувство было такое, будто мы высадились из космического корабля на таинственную, неизведанную планету.

Примерно через двадцать минут рельеф правого берега реки показался нам знакомым – и действительно, впереди, всего в ста ярдах, виднелся тот самый пляж.

Старательно орудуя веслами, мы направили лодку в его сторону. К этому моменту верхняя часть моего туловища вроде как уже болела меньше, а может, я просто ее не чувствовал. В любом случае борьба с течением – река словно не хотела, чтобы мы изменили курс, и активно противилась нашим стараниям – давалась мне тяжело. Кен увидел, что я едва справляюсь, и встал, решив меня подменить.

И в этот момент огромный плот, бесшумно вынырнувший из темноты, на полном ходу протаранил нас сзади.

Я вывалился из лодки. Мы уже были на мелководье, и я ударился лицом прямо о камни на дне. В голове что-то хрустнуло, и перед глазами заплясали звездочки. Как же мне это надоело!

Встав на четвереньки, я огляделся, пытаясь сообразить, какого черта сейчас произошло, и увидел Пьера. Ему повезло еще меньше, чем мне: он лежал без сознания, а его голова торчала из воды лишь наполовину.

Я схватил его за здоровую руку и потащил на берег. Пьер слегка очухался, принялся отплевываться и судорожно втягивать носом воздух. Молли уже была на берегу. Она поднялась на ноги и повернулась к реке.

Плот, уткнувшись в скалистый выступ, замер на том же месте, где перевернулась наша шлюпка.

А на плоту стояла Фезер.

– Вы, я смотрю, не из тех, кто быстро сдается, да?

Она спрыгнула на гальку. В руке у нее был огромный поварской нож – очевидно, тот самый, с помощью которого Дилан готовил нам еду.

– Дилан сказал, ты ушла, чтобы привести людей из фонда Палинхема.

– Они скоро будут здесь. Дилан должен был вас прикончить, если вы выберетесь. Это единственное, на что способен этот парень. Вижу, что задание он провалил. Он мертв?

– Да.

– Ну и хорошо. Одним идиотом меньше.

– А он… говорил правду?

– Не понимаю, о чем ты. Дилан – мелкая сошка. Точнее, был ею. И приказа открывать рот ему не давали. Вы – три последних препятствия на моем пути. Избавлюсь от вас, и вся эта история начнет развиваться по моему сценарию.

– По твоему сценарию?

– Естественно, – ответила Фезер. – Ты же не думаешь, что я передам ее в руки этих старых дураков из Палинхема? Тысячу лет они только и делают, что прячутся да разводят философские дискуссии. Они давным-давно забыли, что значит действовать. Это я на вас вышла. Я обнаружила это место. И управлять им буду тоже я вместе со своими людьми.

– Ничего подобного, – возразил я. – Ты просчиталась. Ковчег больше не работает – он вернулся в исходное состояние.

– Я тебе не верю. К тому же мне некогда. Прости, Нолан. В данной ситуации аномалия – это ты. И тебя нужно ликвидировать.

– Три последних препятствия? – вдруг переспросила Молли. – Проклятье, Нолан! – запоздало спохватилась она. – А где же Кен?

И только сейчас я понял, что не вижу Кена – ни на берегу, ни в шлюпке.

– Надо его немедленно найти! – заорала Молли.

– Не двигаться, – приказала Фезер, подступая ко мне. – Пора с вами кончать.

И, выбросив вперед руку, рассекла воздух ножом. Даже мне, человеку, далекому от холодного оружия, было ясно, что передо мной настоящий профессионал.