– Мне плевать, где вы станете искать, но если к утру мой сын не будет накормлен, я прикажу выпороть всех, кто должен отвечать за жизнь и здоровье наследника! – Да что ж за деспот такой? – Ты еще здесь? Пошла вон и чтобы без кормилицы не возвращалась!

Послышались спешные шаги и хлопок закрывшейся двери. Я аккуратно прислонилась к стене, стоять тяжело, слишком слаба я сейчас. Но предстать перед очами местного самодержца было бы верхом глупости. Еще, чего доброго, и меня выпорет или, того хуже, вышвырнет на улицу в чем есть. Проснулось острое сочувствие ребенку, вот как расти и жить с таким папашей? Тем удивительнее оказалась следующая сцена.

– Ну-ну, сынок, не плачь, – неожиданно мягко произнес мужчина, – у нас все будет хорошо, не сомневайся. Я научу тебя тому, что знаю сам, и даже большему. Мы вместе со всем справимся: и с отсутствием кормилицы, и с предательством змеи-матери. Надеюсь, ты простишь мне, что ее не будет в твоей жизни. Поверь, она сама сделала такой выбор, едва не погубив и тебя. Мне жаль, что я так ошибся в этой женщине, но я все исправлю. Только не плачь, пожалуйста.

Я даже дышать забыла, пока слушала этот монолог. Видимо, все не так просто, как кажется на первый взгляд. И величество это не столь безнадежно.

Только вот малыш, к сожалению, к словам отца остался глух и все так же заливался плачем, несмотря на то, что отец, как мог, баюкал и укачивал ребенка, даже петь что-то пытался. Весьма неплохо пел, надо признать.

– Повелитель, – дверь открылась, – гонец из Эйзенфота! Говорит, что-то срочное и не терпящее отлагательства.

– Хорошо, сейчас приду. Где все няньки?

– Так разбежались же кормилиц искать, – неуверенно ответил вошедший. Правитель выругался.

– Потерпи совсем немного, сын, скоро к тебе придут, – опять спокойно обратился он к малышу.

А потом послышались шаги и звук закрывающейся двери. Я осторожно выглянула из своего убежища. Похоже, пронесло, надо уходить, да побыстрее, а то, чувствую, повелитель этот скор на расправу. Только я подошла к двери, как ребенок, вроде бы немного успокоившийся, начал кричать с удвоенной силой. Да что ж такое-то? И где все? Моя рука замерла на дверной ручке, не в силах завершить движение.

Нет, это сильнее меня. Пресловутый материнский инстинкт, гормоны, глупость, как вариант, но я развернулась, подошла к кроватке и взяла ребенка на руки. То, что он голоден, не оставляло сомнений, как и налившаяся тяжесть у меня в груди. А ведь если я не буду сцеживать молоко, грудь может сильно разболеться, это я от подруг знала. Так что мы просто обязаны помочь друг другу.

Сидеть мне нельзя, стоять банально тяжело, поэтому я подошла к широкому дивану, положила к спинке ребенка, а сама легла с краю, аккуратно высвободив грудь из сорочки. Малыш знал свое дело и сразу начал причмокивать. Наевшись, ребенок закрыл ярко-синие глаза и спокойно уснул. А я осталась лежать рядом, не в силах оторвать от него взгляд.

Я смотрела на сопящую кроху и уговаривала себя побыстрее уйти, а потом думала – нет, еще чуть-чуть, минутка, чтобы быть уверенной, что он не проснется, когда я начну перекладывать его в кроватку.

Так мы и лежали, когда дверь резко открылась и уверенные шаги, а за ними семенящие, направились прямиком ко мне.

– Ты что здесь делаешь, мерзавка? – И этот чертов мужлан грубо хватает меня за волосы и буквально стаскивает с дивана. Я со сдавленным криком падаю. – Ты что сделала с моим сыном? – продолжает реветь это чудовище. Как только маленького не разбудил!

– Покормила я вашего сына! – рыкнула в ответ, медленно поднимаясь на слабых ногах.

– Тебя кто-то просил об этом?

– Нет, но ребенок плакал, и я подумала…

– Пошла вон! И чтобы больше тут не показывалась, иначе сгниешь в тюрьме, несмотря на все свои старания!