Джафер бин Ибрагим был мужчиной среднего роста, среднего интеллекта и среднего таланта, но при этом обладал в высшей степени развитым чутьем на выживание, совсем как у старого шакала. Его послали в Англию в качестве главного советника посла по уважительной причине. Он не только умел говорить по-английски, но и гораздо лучше, чем кроткий посол, различал слабость и силу, мягкость и нерешительность, а также (султан знал, что это характерная английская черта) некомпетентность и невежество, спрятанные под высокомерным безразличием.

Во Дворце счастья бин Ибрагим был одним из многих, кому султан доверял в вопросах вынюхивания заговоров и интриг, заранее зная, что их запах как таковой его не привлечет. Султан умел выделять из толпы людей, которые понимали, какова истинная логика жизни, и принимали ее без труда. Владыка Османской империи знал, что личные интересы Джафера совпадут с султанскими в переговорах с королевой Англии. Джафер был из тех людей, которым султан позволял возвыситься до определенного предела, а затем тщательно и регулярно проверял, ища приметы ядовитого честолюбия. Схожим образом доктор Эззедин настаивал на том, чтобы дважды в год осматривать султана на предмет любых едва заметных проявлений какой-нибудь коварной болезни на коже, в мокроте или в пузырящейся урине.

— Доктор Ди показал травы, — повторил бин Ибрагим последние слова Эззедина, а затем попросил принести еще питья для них обоих.

— И продемонстрировал свойства некоторых из них. — Эззедин знал, что использует выражения, которые могут слегка сбить спесь с бин Ибрагима. — Природные качества и присущую им философскую ценность.

— Объясните.

Эззедин попытался растолковать, но глаза бин Ибрагима были закрыты: пусть доктор и говорил откровенно, его собеседнику не хватало знаний, чтобы понять хоть малую часть того, что касалось медицины.

— Ничего опасного. Просто лечебные или магические свойства определенных растений и трав, которые встречаются на этом острове, но не в наших краях. Их способность причинять вред или исцелять. Я скорее думал… — и тут Эззедин поздравил себя с тем, что проявил сообразительность, рассчитывая на похвалу Джафера, — что выполнял задачу, которую вы нам поставили. Я собираю секреты этой страны, чтобы привезти их домой на благо султана и нашего народа.

— Превосходно, доктор. А теперь расскажите обо всех гостях за столом, по порядку.

Эззедин напряг память: он не обладал умением некоторых запечатлевать в уме образы, и к тому же многие англичане так походили друг на друга, что он не раз называл одного именем другого. Там было изрядное количество выпивки, которая, как его заверили, не содержала алкоголя, но, стоило признать, все равно затуманивала разум.

— Доктор, пожалуйста, перескажите мне разговоры за столом. Поддерживают ли они свою королеву? Или строят заговоры? Хотят ли, чтобы на трон взошел король, что было бы естественно? Может, кто-то из них видит королем самого себя? Будут ли они соблюдать свои соглашения с нами? Кто из них кажется самым бедным? Вы говорили об истинной религии? Как думаете, кто-нибудь из них согласится частным образом сообщать вам разные вещи в обмен на золото?

Эззедин для такой задачи едва ли годился. Вспомнить, что сказал каждый мужчина за время долгой трапезы? Некоторые, вероятно, говорили о Франции и Испании, то-се про короля Якова Шотландского и Елизавету. Но больше всего разговоров было о лошадях — у кого они самые быстрые, красивые, смелые. Эта тема грозила привести к ссоре, но всякий раз в преддверии настоящего боя с трудом заключали перемирие.

Эззедин встал из-за стола по приглашению доктора Ди, чтобы осмотреть его библиотеку. У Ди была книга на арабском языке, и он хотел, чтобы Эззедин прочитал ему отрывок. Это оказался Аверроэс{17}. Пока они возвращались к столу, состоялся короткий разговор об Эззедине: не сможет ли доктор в свободное от посольских дел время обучить Ди читать и писать по-арабски?