Годвин надеялся поколебать решимость девушки, но на ее губах неожиданно появилась странная циничная усмешка, на мгновение сделавшая Мойру удивительно похожей на ее мать Нору.

— Да, он старик. Однако участвовавший в сражениях, завоевавший славу и титул. К тому же Маккензи выглядит куда крепче вас, отец Годвин.

При этом она выразительно покосилась на скрученные ревматизмом руки священника.

Годвин невольно спрятал кисти в широкие рукава сутаны. Что он мог ответить? О, Гектор Рой и впрямь стал значительной фигурой в Шотландии! Вождь набирающего силу клана Маккензи прибыл на Оркнеи после своего пребывания при дворе Якова IV Стюарта, где получил баронский титул в благодарность за то, что вовремя встал на сторону короля, не поддержав других восставших против монарха вождей горных кланов. И вот, облагодетельствованный, он отправился в свои владения, однако не через земли преданных им вождей, а морем, минуя Оркнейские острова. Весна не самое подходящее время для мореплавания, и в проливе Пентленд-Ферт[4] корабль Маккензи попал в шторм, так что он был вынужден искать убежище на острове Мейнленд. Местный епископ так хорошо принял вождя, что тот с охотой оставался на Оркнеях почти месяц. И когда на мелководье у острова Хой прибило большого кита, Гектор Рой с удовольствием принял участие в гарпунной охоте на это чудовище. Довольный полученной забавой, он решил прогуляться по Хою и неожиданно повстречал Мойру, собиравшую на скалах яйца чаек. Этого оказалось достаточно, чтобы вождь Маккензи потерял голову. Он выяснил у местного епископа, кем является встреченная красавица, потом стал часто навещать ее семью и в итоге предложил ее родным значительную сумму, чтобы увезти девушку с собой.

Когда отец Годвин узнал, на что согласилась любимая ученица, он очень сокрушался. Даже ездил на соседний Мейнленд, чтобы переговорить с епископом и указать на преступность подобного поступка. Но кто стал бы слушать приходского священника, когда епископ во всем старался угодить могущественному вождю сильного шотландского клана! Оркнеи были диким, обособленным миром, где, несмотря на то что христианство давно пустило корни, бытовало немало старых языческих обычаев. И продажа женщин не считалась здесь чем-то предосудительным, если сама женщина не проявляла непокорство и была не прочь принадлежать купившему ее человеку. А Мойра была не прочь.

— Мне будет очень не хватать тебя, малышка, — негромко произнес отец Годвин, понимая всю бесцельность своих увещеваний.

Мойра быстро заморгала и отвернулась. Она лишь изредка открыто проявляла свои чувства. В этом она была вся в свою мать Нору.

— Я тоже буду скучать по вас, отче, — произнесла она через миг срывающимся голосом. — Но если вы желаете мне добра… то поймете, что уехать с Гектором Роем на большую землю для меня благо. Моя мать говорит, что, когда женщина находится под защитой сильного и могущественного мужчины, она может чувствовать себя спокойной и счастливой, даже не испытывая к нему любви. Ведь любовь переменчива и обманчива. Вы венчали тут многих, но вряд ли можете сказать, что все, кто выбирал себе пару по зову сердца, счастливы. И если я останусь… Разве будет лучше, если меня завалит на верещатнике грубый юдаллер[5] Рольф или я стану женой самовлюбленного вертопраха Бранда и проживу с ним жизнь в такой же бедности, как и моя мать с рыбаком Эриком?

— Но ведь Нора ранее хотела, чтобы ты ушла в монастырь…