– Интересно, где ее мать и чем думает, когда отпускает дочь одну? – проворчал Валерка.

– Не волнуйся. Такая не пропадет. Забавная девчушка, – сказал Алик, глядя, как мелькает между деревьями ее белый сарафанчик.

Валерка покрутил в пальцах майорскую звездочку. Он не любил собирать хлам, но выбросить подарок рука не поднималась. Девчушка напомнила ему его самого в детстве. В том, как щедро она поделилась своими сокровищами, было что-то трогательное.

Борис машинально сунул монету в карман джинсов.

– Слышь, Борька, ты сегодня круто обогатился. Деньги к деньгам. Только стольник занял, а тут еще привалило, – подтрунил над другом Алик.

– А чего? Начальный капитал. Не все же тебе быть богатеньким Буратино, – отшутился Борис.

Гриша молча спрятал оловянного рыцаря. Ему казалось, что игрушка принесет ему удачу. Он не страдал суеверием и скептически относился к приметам и талисманам, но приговор врачей не оставлял места для надежды, а когда больше не на что надеяться, человек начинает верить даже в глупые, несбыточные чудеса.

Глава 3

Правда жизни началась с самого утра. Отключили электричество, и в магазине, который Алик арендовал на строительном рынке, царил полумрак. Предполагалось, что днем можно обходиться без освещения. Так оно и было бы, если бы помещение не представляло собой узкую кишку. Свет в него проникал только через дверь, а в глубине приходилось продвигаться чуть ли не на ощупь. Впрочем, разглядывать особо было нечего. На стеллажах стояли банки с краской. Алик мог найти нужную даже впотьмах, а образцы можно было поднести к свету. Однако в полутемную лавку покупатели заходили неохотно, предпочитая отовариваться в более светлых и просторных магазинах. Алик их не винил. Покупатель становился все более избалованным.

Светки с утра не было. Она еще пару дней назад предупредила, что опоздает. В последнее время деваха совсем распоясалась. Когда она приехала из богом забытой молдавской деревни и околачивала пороги в поисках работы, Алик единственный взял ее без прописки. Тогда она была как безропотная овечка. А сейчас обжилась, купила временную прописку, почувствовала себя столичной штучкой и вконец обнаглела. Впрочем, сегодня и одному здесь делать было нечего. Торговля не шла.

Несмотря на ранний час и распахнутую настежь дверь, в помещении стояла духота.

Алик вышел на порог. Серега, хозяин соседнего магазина, торгующего обоями, лениво затягивался сигаретой. От жары его жиденькие седые волосенки прилипли ко лбу, но он все же не пожелал расстаться с неизменным жилетом со множеством карманов, сшитом из камуфляжной ткани. Сереге было за пятьдесят. У них с женой был чисто семейный бизнес. Они никого не нанимали и торговали сами.

– А, культурист, объявился, – приветствовал Алика сосед.

Летом Алик предпочитал носить открытые майки, чтобы лишний раз пощеголять накачанными мышцами.

Они обменялись рукопожатиями.

– Вот гады, опять обесточили. А деньги за аренду лупят будь здоров. Чего будешь делать?

Серега бросил окурок на землю и с силой вдавил его подошвой, как будто хотел на нем выместить зло.

– А что тут поделаешь? Надо ждать. Электричество скоро дадут. Не оставят же они всех без света на сутки, – пожал плечами Алик.

– Я не про свет. Я про аренду.

– А что с арендой?

– Ты чего, не в курсах? Нас же отсюда выпирают.

– Как выпирают? У меня договор истекает только через пять месяцев.

– Им наложить на твой договор и подтереться. Вчера объявили, что будут делать реконструкцию. Ты как с луны свалился.

– Меня вчера не было.

– Значит, ночь спал спокойно. Докладываю: торгуем до конца месяца, а потом извольте подвинуться.

– Нельзя же так с бухты-барахты…

– У нас все можно. Знаем мы их реконструкции. Запродадут торговые места черным. С них можно больше поиметь, чем с нас.

– А к начальству кто-нибудь ходил? – поинтересовался Алик.