Людям казалось, что они стали свидетелями чуда. Джек знал: какое-то время они будут пребывать в приподнятом настроении, веря, что на свете нет ничего невозможного.

Шестилетнего Скотта Бэрроуза захлестнуло чувство ликования, и ему в какой-то момент даже стало трудно дышать. Несмотря на возраст, он понял, что стал свидетелем чего-то необъяснимого. Он ощутил сильнейшее желание повторить чудо, сотворенное человеком в резиновой шапочке, хотя понимал, что проплыть две мили со связанными руками, буксируя за собой тяжелую лодку, было по силам разве что Супермену. Но все же человек, которого он видел перед собой, сделал это. Значило ли это, что он Супермен?

— Вот черт, — сказал отец Скотта, потрепав сына по голове. — Это в самом деле впечатляет. Просто невероятно, правда?

Скотт, однако, так и не нашел подходящих слов, чтобы выразить свои чувства. Он просто кивнул, продолжая пожирать глазами человека на берегу, который, подняв на руки одного из репортеров, сделал вид, будто собирается бросить его в воду.

— Мне много раз доводилось видеть этого типа по телевизору, — снова заговорил отец Скотта, — но я всегда думал, что это какой-то трюк. Раздутые мышцы и все такое. Ну надо же!

— Пап, а он Супермен? — спросил Скотт.

— Что? Да нет. Он обыкновенный человек.

«Обыкновенный человек», — мысленно повторил Скотт. Вроде отца, дяди Джейка с усами и огромным животом или преподавателя гимнастики мистера Бранча с прической, как у африканца. Скотту все же трудно было в это поверить. Возможно ли такое? Неужели каждый человек — любой — может стать Суперменом, если сильно захочет этого и будет готов сделать все от него зависящее?

Два дня спустя, вернувшись вместе с семьей в Индианаполис, Скотт Бэрроуз записался в секцию плавания.

В волнах

Он выплыл на поверхность и издал отчаянный вопль. Глаза горели огнем от соленой воды, а легкие — от недостатка воздуха. Вокруг было темно — луну скрывала плотная пелена тумана. Поначалу он разглядел лишь верхушки волн. Но затем его глаз внезапно различил на гребнях какие-то оранжевые отблески.

«Вода горит», — подумал он и забарахтался, чтобы удержаться на поверхности.

Еще через несколько секунд пришло понимание того, что случилось.

Самолет разбился.

Скотт не произносил мысленно эти слова — они просто возникли у него в голове в виде страшных образов. Он снова ощутил запах горящего металла. Услышал крики. Увидел женщину с окровавленной головой, в волосах которой блестели осколки стекла. Незакрепленные предметы, на невероятно долгое мгновение взлетевшие в воздух, когда время словно остановило свой бег, — бутылку вина, женский кошелек, айпад девочки, сидевшей неподалеку, тарелки с едой. И затем — страшный лязг и скрежет металла, после которого весь мир вокруг Скотта разлетелся вдребезги.

Волна бьет его в лицо, и Скотт начинает активнее работать ногами, чтобы приподняться повыше в воде. Ботинки, намокнув и отяжелев, тянут его вниз, словно гири. Он умудряется снять их, после чего не без труда освобождается от одежды. Воды Атлантики холодны. Скотт начинает сильно грести руками. Волны с пенными гребнями выглядят совсем не так, как безобидная рябь на детских рисунках. Это длинные, могучие валы, между которыми катятся волны поменьше. Они атакуют Скотта, словно стая волков, проверяя его на прочность. Он делает круг вокруг места катастрофы. На волнах покачиваются догорающие обломки фюзеляжа и кусок крыла. Разлившееся по поверхности воды топливо либо уже выгорело, либо смыто волнами. Все говорит о том, что вскоре наступит полная темнота.

Борясь с приступами паники, Скотт пытается оценить ситуацию. Сейчас август, и этот факт в его пользу. Температура воды в Атлантике около 18 градусов. Это значит, что вполне можно погибнуть от переохлаждения, но все же есть шанс добраться до берега — при условии, что он находится недалеко.

— Эй! — кричит Скотт, чтобы подбодрить себя. — Я здесь! Я жив!