— Ясно. А я Скотт Бэрроуз, — в свою очередь говорит художник и в этот момент видит Мэгги. — А, это вы? Спасибо вам еще раз.

На его лице появляется широкая, теплая улыбка. Мэгги улыбается в ответ и краснеет:

— Не за что.

Скотт опускается в кресло рядом с Сарой. Прежде чем он успевает пристегнуть ремень, Эмма предлагает ему бокал вина.

— Надо же, — удивляется Бэрроуз. — Нет, спасибо. Лучше, если можно, стаканчик воды.

Эмма понимающе улыбается и отходит. Скотт бросает взгляд на Сару.

— К такому, наверное, быстро привыкаешь, а? — интересуется он.

— Что правда, то правда, — вставляет Бен Киплинг.

Шум двигателей усиливается. Мэгги чувствует, как самолет трогается с места. Из колонок акустической системы раздается голос командира экипажа Джеймса Мелоди:

— Леди и джентльмены, пожалуйста, приготовьтесь ко взлету.

Мэгги смотрит на детей. Рэйчел сидит, подогнув под себя одну ногу, и листает плей-лист на своем телефоне. Малыш Джей-Джей с безмятежным выражением лица продолжает спать.

Мэгги чувствует прилив материнской любви, от которого ей на мгновение становится трудно дышать. Эти дети — ее жизнь, неотъемлемая часть ее самой. Она еще раз поправляет плед, которым укрыт сын, и в этот самый момент чувствует слабость в ногах — самолет отрывается от земли. Начинается набор высоты. Пассажиры смеются и болтают, одни слушают хиты пятидесятых годов, другие смотрят репортаж с бейсбольного матча. Никому и в голову не приходит, что через шестнадцать минут самолет рухнет в море.

Часть 1

Когда ему было шесть лет, Скотт Бэрроуз вместе с семьей побывал в Сан-Франциско. Он, его родители и сестра Джун, которая позже утонула в озере Мичиган, провели в мотеле неподалеку от пляжа три дня. Было холодно, город был окутан туманом. Широкие улицы сползали вниз, к берегу, словно огромные змеи. Скотту почему-то запомнилось, как отец заказал в ресторане клешни краба. Когда блюдо принесли, они оказались таких чудовищных размеров, что мальчик испугался — ему на секунду показалось, что не он и его родные будут есть краба, а наоборот.

В последний день путешествия отец отвез всех на автобусе на набережную, где собирались рыбаки. Скотт, одетый в вылинявшие вельветовые брюки и полосатую футболку, взобравшись на расшатанный пластиковый стул, с интересом разглядывал теснящиеся на берегу дома района Сансет — роскошные строения с лепниной на стенах, простые бетонные коробки, здания в викторианском стиле, обшитые широкими, гладко оструганными досками. Еще Скотт с родителями и сестрой побывал в музее Рипли «Хотите верьте, хотите нет». Промышлявший рядом с музеем уличный художник нарисовал шарж на семью Бэрроуз, изобразив всех четверых в виде человечков с непропорционально большими головами, балансирующих на одноколесных велосипедах. Затем Скотт вместе с остальными наблюдал за тем, как морские львы нежатся на пропитанных солью досках пирса. Мать Скотта с изумлением и восторгом смотрела на тучи белых чаек. Члены семьи Бэрроуз до этого никогда не видели моря, и шестилетнему Скотту поездка в Сан-Франциско показалась чем-то вроде путешествия на другую планету.

На обед они ели корн-доги и запивали их кока-колой из огромных пластиковых стаканов. Когда они пришли в местный аквапарк, оказалось, что там собралась целая толпа народу. Многие посматривали на север, в сторону залива, и указывали пальцами на остров Алькатрас, где находилась знаменитая тюрьма.

Вода залива в тот день была свинцово-серого цвета. Крутые берега острова чем-то отдаленно напоминали плечи охранника. Слева в густой дымке виднелась оранжевая громада подвесного моста через пролив Золотые Ворота. Верхняя часть мостовых опор тонула в тумане.

В заливе покачивалось на небольших волнах множество небольших лодок.

— Интересно, были ли случаи побега из этой тюрьмы? — спросил отец Скотта, ни к кому не обращаясь.