– Так. На реке Тобол. В пяти днях пути от Кашлыка, – сказал Маркел. Потом прибавил: – Семь сотен войска. На стругах. Войско на вид сытое, зелейного запасу много.

Князь Семён хмыкнул, задумался. Потом сказал:

– Ладно, давай с самого начала. Рассказывай, как ты с ним снюхался. Вот ты бежишь… Так было? Да?

Маркел ответил, что да. И стал рассказывать, как он очнулся в шалаше, как стрелец Иван наливал ему водки, как они после пришли в шатёр, как Сукин там на подушках лежал… И так далее. То есть очень подробно рассказывал, князь Семён слушал внимательно и только иногда перебивал, чтобы что-то уточнить. Долго Маркел рассказывал, аж во рту всё пересохло. И князь Семён тоже устал, кликнул Стёпку, тот сбегал и принёс перекусить. Князь Семён начал перекусывать, Маркел сбился, замолчал. Князь Семён сказал, что про Сукина хватит, теперь пусть Маркел расскажет про саблю, и тоже так же подробно. Маркел облизнулся и начал с того, что он в Лабутинском городке, у атамана Шуянина, встретил бухарского купца…

– Про купца, – сказал князь Семён, – пока не надо. Про саблю давай.

Тогда Маркел начал рассказывать про мурзу Бикеша и про огненные столбы на небе, про пустую Ермакову могилу, про байку Бикеша про то, будто Ермак, уже убитый, три дня плыл по реке, а в руке у него была сабля… Ну и так далее. Князь Семён отставил миску и заслушался. А Маркел рассказывал, рассказывал! Что называется, увлёкся. А время шло себе и шло, Маркел рассказывал, князь Семён слушал, иногда перебивал и снова слушал…

И только когда стало уже совсем темно, опомнился.

– Ладно, – сказал, – пока довольно. Складно баешь! Ну да, может, и кривишь, а кто тебя проверит? Поэтому будет вот так: я сегодня подумаю, а завтра скажу, что с тобой сделаю. Так что иди пока. И помолись!

Маркел поклонился, повернулся к двери, надел шапку…

– Стой! – вдруг сказал князь Семён.

Маркел обернулся. Князь Семён, усмехаясь, спросил:

– А что это в твоих покоях сегодня днём шум стоял? С кем ты там на саблях бился?

– Я не на саблях, – ответил Маркел. – Да и никого там не было, и я ни с кем не бился.

– А! – одобрительно воскликнул князь Семён. – Если не было, так не было, так даже лучше. Ну, иди!

Маркел развернулся и вышел.

Шёл, по дороге никого не встретил. И когда пришёл домой, там тоже никого не было. Зато везде был порядок. Маркел постоял, походил взад-вперёд, после опять постоял, прислушался, вышел из дому на помост и постучался в соседнюю дверь. Но ему не открыли. Маркел вернулся к себе, лёг в чём был, не раздеваясь, на лавку, думал, вовеки не заснёт, но только положил голову на шапку – и сразу как провалился. И спал без всяких сновидений.

ГЛАВА 64

А утром к нему пришли, вывели во двор, сняли с него шапку, и так, без шапки, повели. Позор какой! За что?! А в Приказе с ним решили так: пока не будет доподлинно известно, что дальше сталось с войском Сукина, надо рассмотрение маркелова дела (дело об утере царёвой сабли) отложить до решения сукинского дела (об уносе важной вещи). То есть пока от Сукина не будет известия о том, что он взял Сибирь, ибо ему царёва сабля помогла, Маркела держать на князя-семёновом подворье под надзором.

И держали. А чтобы время зря не терять, ему было велено каждый день ходить в Приказ и там подробнейшим образом рассказывать всё, что он знал про Ермака, а также всё, что он в Сибири видел и слышал, а Стёпка напеременку с Котькой за ним это записывали. И тут же, рядом, сидел князь Семён и внимательно слушал, а то и останавливал и переспрашивал, а после, когда начинало темнеть, забирал опросные листы и уносил их куда-то. Стёпка говорил, что в Думу, а Котька – будто самому царю. А назавтра утром всё начиналось сначала. Маркел сильно маялся на такой службе и каждый вечер молился, чтобы у Сукина всё вышло добром и как можно скорее. Хотя, если по совести, Маркелу больше другого хотелось, но молиться об этом он стеснялся.