Код 93 - Оливье Норек (2018)

Среда, 11 января 2012 года. Кост открыл один глаз. Завибрировал мобильник, лежащий на подушке, которой он не пользовался. Кост прищурился, чтобы посмотреть, сколько времени. Четыре тридцать утра. Еще не приняв вызов, он уже знал, что где-то кого-то убили. В жизни Коста не существовало никакой другой причины, по которой его разбудили бы среди ночи.

Морщась, он выпил горький кофе, прислонясь к холодильнику, на котором стикер «купить сахару» уже грозил отклеиться. В тишине кухни капитан разглядывал в окно уснувшие здания. Единственный свет в районе, подумал Кост, это тот, что утром просачивается с улицы. Он проверил пистолет на поясе, натянул свитер и бесформенное черное пальто, затем положил в карман ключи. Служебный «Пежо 306» боялся холода и отказывался заводиться. Этим утром Виктор Кост был в том же состоянии, что и его машина. Немного подождав, он зажег сигарету, кашлянул и попробовал снова. После нескольких неудачных попыток мотор завелся, и пустые улицы предстали перед Костом вереницей красных огней светофора, пока он не выехал на Третью автомагистраль.

Четыре бесконечных серых полосы, будто копья, вонзались в сердце пригорода. Видеть, как частные дома постепенно сменяются многоэтажками, а те, в свою очередь, — небоскребами. Отводить глаза при виде цыганских лагерей. Трейлеры, насколько хватает взгляд, прилипшие друг к дружке поблизости от линий RER[2]. Белье, развешанное на просушку на оградах, за коими живет та часть населения, которую не знаешь, любить или ненавидеть. Закрывать окно, проезжая мимо межмуниципальной свалки и ее испарений всего в нескольких кабельтовых[3] от первых жилых домов. Вот до какой степени уважают 93-й департамент[4] и его граждан: вываливают им под нос тонны мусора. Подумать только, что было бы, если б все это предложили центру столицы. Просто чтобы увидеть реакцию парижан. У бедняков и иммигрантов, думают они, менее развито обоняние… Проезжать бесконечные парковки предприятий и общественных работ и все время здороваться с одними и теми же рабочими без документов, которые группой ждут грузовичок-развозку. Попытаться без особой депрессии войти в этот новый день, который только начинается.

2

Пантен. Пять пятнадцать утра. Заброшенные склады Уркского канала. Простираясь на тысячи квадратных метров, будто покинутая деревня, они каждый год неизменно фигурировали в обещаниях снести их. Ряд пустых ангаров, где в тридцатые годы происходила загрузка торговых барж, курсирующих по каналу. От этого исторического периода сохранился только ржавый железный урод с разбитыми окнами и заколоченными дверями.

Мелкий дождь делал это место вконец негостеприимным.

* * *

Кост приподнял желтую полицейскую ленту периметра безопасности, предназначенную для того, чтобы преградить путь зевакам, чье появление в этот час было маловероятно. Вынув свое удостоверение, предъявил его полицейским в форме. Ронан, член команды, раздавил сигарету и поприветствовал его, протягивая «Мэглайт»[5]. Пробурчав «привет», Виктор направил луч света на ржавую железную дверь, отделявшую его от места преступления.

Несколько раз они толкнули ее, пока та не подалась с долгим скрипом. Сопровождаемый своей командой, Кост двинулся вперед. Он поднялся по лестнице, достаточно крутой, чтобы напомнить, что ему скоро сорок лет, и оказался в помещении, которое из-за темноты казалось бесконечным. Посветил фонарем, но увидел только свисающие хлопья пыли. Словно из ниоткуда вышел полицейский.

— Вы из уголовной?

— Капитан Кост. Что тут у нас?

Показывая ему дорогу, полицейский заговорил:

— Это все охранник, точнее, его собака, которая залаяла. Тогда он поднял свою задницу и пошел посмотреть.

Полицейский отступил назад.

— Осторожно! Там дыра. Итак, сторож пошел посмотреть — и нашел его здесь, мертвеца…