— Я тебя не для того растила! — кричит она визгливо. — Шмара подзаборная!

— Прости пожалуйста, я никогда так больше не сделаю! Но только не здесь, умоляю… Меня же уволят…

Приближаюсь и вижу двух женщин. Одна, молоденькая, в униформе ресторана. Вторая — грузная в возрасте женщина, наступает на первую явно не с добрыми намерениями.

— Поговорим дома, умоляю…

— Я тебе поговорю, тварь ты эдакая! Я тебе по ночам-то пошляюсь! Всю ночь не спала из-за тебя, сволочи! Все глаза проглядела! Ишь какая, думаешь раз повзрослела, то можешь такое себе позволять?

— Я всего лишь работу найти хотела… Умоляю, не надо…

Мне вдруг становится ужасно жаль эту девушку. Она отступает с каждым шагом от напирающей на нее монстрихи, я собираюсь окликнуть тетку, и отчитать. Правда, выбрали место для скандала. По-хорошему девушку за такое и правда надо уволить… Но мне почему-то ужасно ее жаль. Явно это ее родственница. Не повезло… Но тут понимаю, что за спиной девушки стойка с моим дорогущим вином. Издаю предупреждающий возглас, но слишком поздно. Тетка отвешивает своей подопечной оплеуху. Сильную, со всей видимо дури, своей жирной ручищей бьет. Девушка точно пушинка отлетает назад, и падает на стойку с винами. Раздается жуткий грохот, звон, и я понимаю, что попал на бабки. Но в этот момент меня это не заботит. Вдруг охватывает тревога за девушку. Вдруг поранилась. Подбегаю к ним. И тут с другого конца коридора, как фурия летит моя управляющая. За ней бегут двое охранников. Голова начинает болеть еще сильнее…

— С вами все в порядке? — протягиваю руку девушке. Вся ее униформа залита вином, она смотрит на меня глазами, полными ужаса… И тут я вдруг понимаю…

Та самая незнакомка, чей танец так покорил меня.

Доверчиво протягивает мне руку, и я помогаю ей подняться.

Да, это безумие, но я уверен — это она. Это лицо, пусть даже и на расстоянии ее видел, врезалось в мою память. И я уверен, она меня тоже узнала. Это промелькнуло в ее глазах, прежде чем она их опустила в пол, обхватила себя руками и отскочила от меня.

— Боже мой! — вопль Ольги Геннадьевны разносится эхом, наверное, по всему ресторану. — Господи! — снова возопляет она. — Как? Как это получилось? Да что же это? Как ты могла?

Она подскакивает к девушке, и, схватив за предплечья, трясет.

— Ты хоть знаешь, сколько это все стоит? Ты о таких деньгах даже не слышала!

Девушку начинает колотить, она даже заикаться от испуга начинает.

— П-простите! Я в-все отработаю.

— Да пошла ты! Отработает она! Как? Это тысячи! Тысячи долларов!

— Ее толкнули, — вдруг кто-то выкрикивает. Кажется, тут столпился вес ресторан. — Вон та толстуха.

Мерзкая тетка подпрыгивает и начинает крутить головой, явно желая напасть на обидчика.

— Я? Кто это тут меня толстой обозвал?

— Кто она, Самойлова? — требовательно спрашивает у девушки Ольга Геннадьевна.

— Моя тетя…

— Ты решила тут устроить семейные разборки?

— Я не хотела…

— Так, ладно. Я вызываю полицию. Дело серьезное и очень дорогое. Возможно придется квартиру продать, тетушка блин. Нашли место для разборок, — качает головой Ольга.

— Погоди, — останавливаю ее.

— Да вы что, Людвиг? Только не говорите, что готовы такое спустить… Им такое точно не отработать, даже если обе тут безвылазно полы и посуду драить будут, — бормочет себе под нос Петровна.

Я все это время смотрю на бедную девчонку. Ее трясет, ощущение, что она на грани обморока. Ее поддерживает невысокая темноволосая девушка, видимо подруга, ощущение что только поэтому бедняжка держится на ногах.

— А ты кто? — вдруг с интересом спрашивает меня толстуха.

— Ты чего тыкаешь? — шипит на нее управляющая. — Это владелец ресторана. Повезло вам, прям у него на глазах человека имущества лишили. Сажать вас обеих надо. Однозначно.