Кто-то догадливый сунул мне в руку очки, в которых я узнала свои собственные, которыми редко пользовалась, и я немедленно нацепила их и обвела взглядом родных. Сразу за мамой меня крепко обнял отец, а потом и Тея, которой в обычной жизни подобные сантименты были несвойственны.

Я рассматривала их во все глаза. Все трое выглядели какими-то растрёпанными, словно их резко сорвали с места звонком, и они примчались в больницу сразу же, не тратя времени на долгие сборы. Уверена, я была недалека от истины. Даже Тея была одета в обычные кеды, джинсы и мешковатый серый свитер, протёртый на локтях, который давно стал домашним, а на её лице не было ни грамма косметики. Но было не только это. Все трое, особенно мама, казались осунувшимися, похудевшими и побледневшими. Но в обращённых ко мне взглядах было столько радости и облегчения, что я теперь ещё острее испытывала вину перед ними. Даже представить не могу, что они пережили в эти три месяца…

– Доктор Фелпс позвонила нам этим утром, – как и я, мама плакала от слишком сильных эмоций. – Сказала, что ты очнулась…

– Простите меня, – только и смогла выдавить я. – Я так виновата перед вами…

– Это в прошлом, – отец говорил твёрдо, но в последний момент его голос всё равно дрогнул. – Главное, что ты вернулась к нам.

– Как ты себя чувствуешь?

Этот голос не принадлежал никому из моих родных, и я перевела взгляд в поисках его обладателя. В дверном проёме обнаружилось ещё одно знакомое лицо, при виде которого я заулыбалась. Ричард не пересекал порог палаты, давая мне возможность поздороваться с семьёй, и широко мне улыбался. Я сразу же принялась разглядывать его в поисках ран и шрамов, но он выглядел так же, каким я его и запомнила. Никаких следов полученных травм, кроме одной-единственной – правую бровь Ричарда ровно над глазом теперь пересекал вертикальный шрам. Светлые волосы взлохмачены. Карие глаза смотрели на меня с теплотой, и я сразу поняла, что эти три месяца Ричард беспокоился за мою дальнейшую участь так же, как я волновалась в тысяча восемьсот восемьдесят пятом году за него.

– Я в порядке, – заверила я всех одновременно. Снова видеть их всех после того, как я была абсолютно уверена, что они потеряны для меня навсегда, было настоящим счастьем. Потом посмотрела на родителей. – Давно вы вернулись из Турина?

– Три месяца назад, – отозвался отец. – Сразу после звонка Теи.

– Мы не могли просто оставаться там, не зная, что с тобой, – добавила мама, крепко держа меня за руку. Мне показалось, что она просто боялась отпустить меня. – Неизвестность хуже всего.

– Понимаю, – пробормотала я и перевела взгляд на Ричарда. Он уже отлепился от дверного косяка и теперь стоял у моей кровати рядом с Теей. – Ну а ты как? Доктор Фелпс сказала, что нас доставили в тяжёлом состоянии.

– Я лучше всех, – заверил он. – За эти месяцы вполне восстановился. Водитель грузовика вовсе отделался парой ушибов и лёгким испугом.

Эти слова заставили меня нахмуриться. Я прикрыла глаза, восстанавливая в памяти аварию. Получалось с трудом, потому что этот вечер запомнился мне урывками, а от самой автокатастрофы остались только отдельные вспышки.

– Что тогда вообще произошло?

Вид у Ричарда сделался виноватый. Отец посмотрел на него тяжёлым взглядом, и я задалась вопросом, какие нелёгкие разговоры были у моих родителей с Ричардом, когда выяснилось, что я не могу проснуться.

– Я задремал за рулём и выехал на встречку. К счастью, все остались живы. Машина всмятку, и ещё меня лишили прав за вождение в нетрезвом виде. Но по сравнению с остальным это мелочи. Ты очнулась, и это главное.

– Я так по вам всем скучала, – вырвалось против воли у меня.

На лице Теи промелькнуло удивление.

– Едва ли ты вообще заметила эти три месяца.